Онлайн книга «Боевая невеста для… Эй, эльф, ты куда?»
|
Я вернулась обратно на подушку. – Был бы таким ублюдком, каким себя тут передо мной расписываешь, не лег бы спать на полу. – Ну ладно, я не настолько ублюдок. – Я тебя не понимаю. – Лучше и не надо. Понимать мотивы шпиона, да еще заговорщика… – Нет, – прервала я, подозревая, что он намеренно пытается увести меня в другую сторону. – Я про другое. Зачем ты меня настраиваешь против себя же, если все равно намерен на мне жениться? – Может, мне не хочется, чтобы ты питала иллюзии насчет того, за кого выходишь замуж. «И так их не питала», – угрюмо подумала я, но вслух опять же этого не произнесла. В чем-то Элент прав. Услышать его версию событий тоже полезно, тем более что он не стал себя выгораживать. – Ладно, не бери в голову, – Элент резко перевел тему и, судя по шуршанию, повернулся на бок, накрываясь плащом. – Мне не спалось, вот и решил поболтать, а разговор зашел куда-то не туда. Ничего я не имел в виду, всего лишь ныл по-стариковски. – И сколько тебе лет, старик? Хотя бы сто пятьдесят набралось? – Двести восемьдесят, просто хорошо сохранился. Только спину ломит в дождь. – А серьезно? – Ровно тридцать. – А сколько живут четвертьэльфы? – Прикидываешь, как быстро станешь молодой вдовой? Извини, тут накладочка выходит – обычно чуть больше ста лет. Церестин тоже на четверть мой соплеменник. Надеюсь, что буду не хуже и доберусь до сотни в своем уме. Хотя с такой жизнью дотянуть бы до следующего дня рождения… – Ты опять ноешь, эльф. – Тоже верно. Это во мне дед просыпается, когда ты рядом, дитятко. Одеялко бы тебе подоткнул, но вставать лень, слишком удобно лег. – Ну хоть колыбельную спой, а что ж ты тогда за дед такой? – Паршивый, ясное дело. Каким мне еще быть, если я даже детьми не обзавелся, а уже внучку нянчу? – Началось! Скоро начну думать, что эльфы вообще ничего не умеют, кроме как языком трепать. Даже колыбельную спеть не можешь. Элент внезапно замолчал. Подождав несколько мгновений, я нервно подняла голову с подушки. Ну чего он там? Неужели наконец обиделся, и это после всех-то ядовитых реплик, которыми мы обменялись за последние дни? – Только одну получается вспомнить, – так же неожиданно заговорил он. – Ту, что мать в детстве пела. Потом мне ее пытались петь няньки, но у них плохо получалось. – С твоей матерью что-то случилось? – Да. Умерла. Отцу после этого оказалось проще переложить заботу о детях на слуг и прикинуться, что нас не существует. В нас же слишком сильна человеческая кровь, а люди слишком быстро заканчиваются – и моргнуть не успеешь. – Прости. – Да ничего. Это мне перед тобой виниться надо. Мой отец хоть и настолько любящий, что не приехал на похороны собственной дочери, но он всё же есть, а у тебя совсем никого. – У меня есть Даница, – возразила я. – Да… А твоя Даница так умеет? И он негромко запел, стараясь не мешать постояльцам в соседних комнатах. У него был приятный тембр, бархатный, убаюкивающий. Мелодия текла плавно, расслабляла и уносила на волнах в царство сна. Я не понимала ни слова – похоже, колыбельная была на эльфийском, но это и к лучшему. Не вслушиваясь, не думая о смысле стихов, оказалось проще поддаться мягкому, укутывающему влиянию мелодии. Снедавшая меня тревога отступила. Веки потяжелели и закрылись. Когда песня смолкла, я уже дремала, но собрала последние силы и пробормотала: |