Книга Изумруды для (не)любимого, страница 79 – Ксюша Иванова, Виорика Громова

Рано или поздно было пора отпускать.

И я отпустила.

Долго смотрела вслед.

А он и не обернулся ни разу.

Зато оборачивались другие — и молодые воины, и орки, и даже суровые взрослые мужчины.

Кто-то просто бросал прощальный взгляд на мой маленький отряд, подтянувшийся ко мне и тоже глядящий вслед, кто-то махал рукой, кто-то кричал что-то наигранно веселое. Но ветер дул им в спины — и слов было не разобрать.

— Пора, госпожа, — Пиппа, обвила своей рукой мой локоть и слегка сжала его.

Я посмотрела ей в глаза с благодарностью, очень желая показать, что она мне никакая не служанка, что она — другое! Что я рада ее поддержке и доброму взгляду, и сочувствию!

— Пора, — грустно улыбнулась она. — Гринвилд говорил, что ночью в горах начнется снежная буря. Мы должны к тому времени преодолеть ущелье.

— Нет, прежде, чем уйти, я должна сказать ему пару слов!

Пару ласковых... и не очень ласковых слов!

Не слушая возражений и увещеваний, я решительно зашагала в сторону шатра, где еще оставалось несколько престарелых старцев из Высшего Совета.

Я ворвалась в их шатер, не обратив внимания на предупреждающие оклики охранявших вход молодых воинов из ширбасов. Я ворвалась, гонимая жаждой справедливости! Потому что...

— Ответьте! Ответьте мне немедленно! — грубо, без всяких приветствий, прокричала я, обводя взглядом четверых пожилых мужчин, из которых Гринвилд по виду был самым молодым. — Кто дал вам право распоряжаться чужими жизнями? Кто дал вам право решать за других — жить им или не жить? Прийти в этот мир или покинуть его? Кто дал именно вам право считать, что ТАК будет лучше?

Старцы без всяких эмоций смотрели на меня. Хотя нет, пожалуй, у того, кто сидел в самом центре шатра, в деревянном, похожем на трон, кресле, подслеповатые слезящиеся глаза улыбались. Но в этой улыбке мне не виделся смех, радость, скорее, это было холодная эмоция, насмешка надо мной, глупой.

— Кто даёт право предводителю вести в последнюю битву воинов? Кто даёт право матери своим телом закрыть ребенка, в которого летит стрела? Кто дает право птице летать по небу? Таков закон жизни. Кто-то должен принимать решения.

Я не знала, что на это возразить! Ну, вот просто из меня как будтовыпустили воздух, который, как в воздушном шарике, раздувал мою ярость!

— Почему именно я? — чувствуя, что глаза снова наполняются слезами, пробормотала я.

— Магия — это соединение не только тела и разума, но и неких душевных качеств человека, — ответил тот же старец, а остальные, как болванчики, согласно закивали головами. — Бывает, человек получает ее от рождения. А бывает... Тело Эсми было неспособно к магии. И оставалось бы таковым, если бы в нем не проросло семя Коннорсов, древнего рода, в котором были величайшие маги камней! Этот дар, которым сейчас владеешь ты, тебе не принадлежит. И ты отдашь его, когда родишь младенца.

Все слова по-отдельности были ясны и понятны мне. Но при этом я каким-то чудом все равно с трудом улавливала смысл того, что он мне говорит! Может быть, мой разум просто отказывался понимать это?

— Я не понимаю! Не понимаю, — шептала, прижимая ладонь к трясущимся губам. — Это — дар ребенка? Дар моей девочки?

— Как известно, ребенок — это соединение отцовского и материнского. Того, что могла дать этой девочке Эсми для пробуждения дара было недостаточно. А вот в тебе этого было в избытке. Мудрость и жертвенность, решительность и трудолюбие, доброта... Искренность. Честность. Магия камней взрастает на самых лучших качествах души человеческой...