Книга Смертная, страница 83 – Мария Сакрытина

Я невольно вспоминаю цветущий луг и дикий виноград, оплетающий расколотый от времени алтарь. Шамирам любила гулять там, и я тоже. Но она морщилась, когда видела наши статуи, стоящие бок о бок. Мое же сердце, наоборот, пело.

Как давно это было!

– Отчего же владетель Легима решил, будто я нуждаюсь в его жертве?

Дух молчит, хотя ответ известен: вчера Легим сотрясла буря, а смертные обожают подсовывать мне своих дочерей, сестер, а порой и жен. Они руководствуются собственной природой: любого человеческого мужчину умилостивил бы вид покорной женщины.

Но я бог, и мне нужна лишь одна дева – а та никогда не будет покорной. Я люблю ее за это – и за многое другое.

– Принес ли владетель Легима мне в жертву медовые лакомства? Или ограничился лишь дочерью?

– Принес, великий господин.

Что ж, хоть на что‐то его скудного ума хватило.

– Еду забери, остальное оставь. И дай понять владетелю: его дочь мне не по нраву.

Ветер склоняется ниц и вдруг говорит:

– Великий господин, эта дева невинна и прекрасна.

– И что мне до того?

Дух молчит. Я невольно вспоминаю, что в Легиме принято отдавать отвергнутые жертвы богов на потеху толпы. Дескать, они все равно прокляты, пусть хоть так послужат. Невинной и прекрасной дочери владетеля осталось быть недолго.

– Ты хочешь ее себе? – мой голос подобен льду,так же холоден и бесстрастен.

– Если позволит великий господин, – откликается дух.

Мне нет дела до этой девы, но я добрый хозяин для своих прислужников. А их время от времени нужно кормить. Жизненная сила юной смертной пойдет впрок. Что ж, да будет так.

– Забирай. И принеси мне мед.

Забыться сейчас – мое сокровенное желание. Еда смертных способна подарить наслаждение не только людям, но и богу. Эа тому пример. Но никогда бы я не притронулся к той бурде, которую пьют простолюдины в кабаках. У моей сестры нет вкуса. А может, ее не одаривают так щедро, как меня.

Ветер исчезает, а я в последний раз смотрю на отражение смертной в кристаллах. Ты придешь ко мне, девочка, так похожая на мою жену. Придешь сама и отдашься в мою волю. Тогда я буду решать: подарить тебе смерть или отпустить домой.

Уже скоро.

Лена

Ладонь под пластырем саднит. От пота, наверное, кровь ведь давно остановилась. Я нахожу в рюкзаке спрей для ран, снимаю пластырь и старательно обрабатываю царапину – не хватало еще подцепить какую‐нибудь местную лихорадку. Тогда не только конспирация коту под хвост – боги же не болеют, – но еще и я сама рискую копыта откинуть. Как здесь с медициной? Что‐то мне подсказывает: не очень.

О чем я только думала, когда сунулась в этот мир, не сделав расширенный курс прививок?! Я слышала, такие есть для поездок в южные страны. Слышать‐то слышала, но значения не придала. А знала ведь, что здесь жарко. Наверняка и местные болезни имеются – к которым у меня, конечно же, никакого иммунитета нет.

Что уж теперь! Хоть аптечку не забыла. Привыкла ради мамы в поездки таскать огромную косметичку и сумку с таблетками. В Сочи мама с гарантией кого‐нибудь встречала и принималась суетиться: «Лен, как я выгляжу?» А еще с гарантией заболевала не иначе как от волнения. То простуда, то отравление, то солнечные ожоги. Я еще в детстве отлично научилась о ней заботиться. Уверена: если бы мама отправлялась в другой мир, я про расширенный курс прививок точно бы вспомнила.