Книга Смертная, страница 23 – Мария Сакрытина

Царя же растерзала толпа. Интересно, что он почувствовал, когда понял, что венец достанется его ублюдку?

Мысль об этом до сих пор ласкает меня, как свежий ветер в жаркий полдень. Я все прекрасно помню: был вечер, нежный, как грудь блудницы, и такой же ароматный – смердел от пота и благовоний. Я стоял на ступенях храма Шамирам, смотрел, как беснуется на площади чернь, и думал, что счастливее не буду никогда.

Сейчас все грозит повториться – только убиватьбудут меня. Народ, видите ли, подыхает от голода. Хлеба им! И чистой воды. Царь, ты же говоришь с богами, так попроси их! Кого они послушают, как не тебя?

Глупцы. Боги слышат лишь себя и поступают, как угодно им, а не смертным.

Как же, оказывается, длинна дорога от храма к дворцу – никогда не замечал. Повсюду мрачные взгляды. Простолюдины лежат ниц, а все равно смотрят. И лежат не как раньше, а без почтения. Твари. Полу́чите вы свой хлеб – вечером, на празднике во славу Шамирам. Если я накормлю вас сейчас, меня ославят слабаком. Царскую милость нужно заслужить, я не могу раздаривать ее направо и налево. Стоит дать слабину, как это моментально станет известно соседям. Царь Черного Солнца мечтает отомстить, его армия давно у наших границ и перейдет их со дня на день. Минуло то время, когда я гонял этих лысых паршивцев по лугам до самой пустыни, точно псов с поджатыми хвостами. Сейчас я с трудом сижу в седле, а псы огрызаются. Малейший намек на слабость… Но черни плевать – лишь бы кормили.

Что ждать от простолюдинов!

Например, бунта. И я жду. С тех пор как Шамирам исчезла, жду каждый день. А вот вы – все вы – моей смерти не дождетесь. Я сгною вас в темницах, отправлю на плаху, а сам выживу. Я всегда выживаю.

Но как же тошно! В глазах плывет. Все из-за проклятого пира вчера: пока род Энва́за напился и сдох наконец, уже было за полночь. Сегодня от вина стучит в висках, а поясница ноет так, что хоть кричи. Но после полудня станет еще хуже: придет моя вечная спутница, верная любовница – головная боль.

К демонам все. Чествование Шамирам уже этой ночью. Терпеть осталось недолго. Поклонюсь статуе богини, расскажу, как мы ждем не дождемся ее возвращения из нижнего мира. Как я изнываю – тоскующий, несчастный возлюбленный. Ложь, снова ложь – цветущий сад, за которым я ухаживаю тщательнее, чем приемный отец – за царскими кустами в моем детстве.

– Царь! Великий энзи́ ^[2]! – вздымается вдруг над толпой.

Старушечий дрожащий голос разрезает тишину, и сгорбленная фигурка простирается перед копытами моего коня. Тот, всегда спокойный, пугается, встает на дыбы. Меня подбрасывает, спину пронзает боль. Все силы уходят на то, чтобы держать лицо и продолжать благостно улыбаться. На самом же деле я думаю, что подлая старуха наверняка из Черного Солнца и все подстроено, чтобы сделать моюслабость очевидной. А может, это и не старуха вовсе? Мужчины в Черном Солнце тонкие, женоподобные, а их лазутчики – искусные лицедеи. Наверняка это переодетый лицедей. Интересно, сколько он заплатил первому из «тысячи»? Надо узнать и перебить цену. Даже «тысяча», пусть они и лучший отряд моей стражи, продаются. Мне нужна их верность, а золота после гибели Энваза в казне прибавилось.

Золота, которым я куплю себе жизнь и пару месяцев спокойствия.

Старуха поднимает голову, бросает на меня испуганный взгляд и кряхтит: