Книга Смертная, страница 21 – Мария Сакрытина

Голова снова раскалывается. Я наблюдаю, как мама съеживается перед директрисой, точно кролик перед удавом, и мне одновременно стыдно и больно. Никакого торжества, даже злоба умерла. Я смотрю на помолвочное кольцо у мамы на пальце и думаю, что, может, так и должно быть? О ней теперь будет заботиться Володя. Я больше не нужна.

У школы ее ждет машина. Мужчина за рулем с интересом смотрит на меня. Он похож на личного водителя – вряд ли это тот самый Володя.

– Лен, ты… – неуверенно начинает мама.

– А ты не думала сделать аборт, когда залетела? – вырывается у меня. – Не пришлось бы возиться с ненужной дочерью.

Мама краснеет. Бабушка давно меня просветила, что не будь в их семье аборт грехом и стыдом, я бы не родилась. «Залет» – стыд еще больший, но тут уж ничего не поделаешь. Хотя она до конца жизни маму за это пилила.

– Не смей так говорить!

– А почему? – Я смотрю в мамины сверкающие от слез глаза. – Это же правда!

Она выдыхает и замахивается. Я прижимаю руку к щеке – не первая пощечина в моей жизни, но сейчас что‐то внутри обрывается.

– Я тоже люблю тебя, мам. Будь счастлива.

Давно мне не было так плохо. Может, даже никогда.

Дома холодно и пусто. Я иду на кухню и устраиваю там такой погром, что самой страшно становится. Потом кое‐как прибираюсь.

Ну вот, вдобавок я еще и устала. А ведь на работу пора… Да и черт с ней.

Я звоню Андрею сказать, что заболела. Но не успеваю и рот открыть, как слышу гневное:

– Ты уволена.

Мне кажется, я ослышалась.

– Что? Но почему?

В трубке слышится отголосок сирены, и у меня тревожно сжимается сердце.

– Почему? – голос Андрея звенит от злости. – Я говорил тебе не впутывать моего сына? Надеюсь, теперь ты собой довольна!

На этом звонок прерывается. Я поскорее набираю Тёму, но тот не отвечает.

Нужно узнать, что случилось. И почему Андрей считает, что я виновата? Может, Тёме стало плохо на олимпиаде из-за того, что он утро провел на моем крыльце и замерз?

Нужно узнать, но у меня совсем нет сил. Я бреду в комнату, падаю на кровать и тут же засыпаю. Пара часов ничего не изменит. А потом – потом я буду обзванивать больницы. Наверняка он в нашей районной. Это же сирена скорой была, да? Тёма здоровый, как медведь, не может быть с ним ничего серьезного. Надеюсь.

Мне снится город в огне. Дым поцелуем горчит на губах. Мольбы танцуют в воздухе, щекочут уши, стонут: «Шамира-а-ам!» Я счастлива. Мне нравятся огненные реки – как они текут по широким улицам, обнимают зубчатые стены. И только когда пламя лижет подножие моего храма, я морщусь. Всё, довольно.

– Пусть мне построят золотые ворота. – Голос одновременно мой и чужой. Разве так бывает? Наверное, раз это сон. – И украсят их лазурью.

В ответ мне целуют сандалии и клянутся, что сделают всё, лишь бы великая богиня смилостивилась.

«То‐то же», – думаюя и приказываю огню остановиться.

А когда просыпаюсь, первым делом лезу в поисковик: «Что делать, когда тебе снится, что ты бог?» Заодно проверяю уведомления на телефоне. Ничего нового. И тут меня накрывает: Тёма! Но не успеваю набрать номер, как телефон мигает и выводит сообщение:

От Тёмы. Выдохнув, я бросаюсь ему звонить. Но Тёма сбрасывает, затем присылает:

Ага, и пишет за тебя Т9. Я кусаю губу и прошу в ответ: