Книга Смертная, страница 184 – Мария Сакрытина

У богов же отличная память. Бог, увидев танцующего на перекрестке шамана, облитого кровью черной кошки, оживит эту кошку и отправит мстить живодеру, посмевшему отобрать ее жизнь. Дзумудзи однажды проделал нечто подобное – а потом превратил и смертного, и кошку в глиняные статуи. Очень живописно.

Однако если сильно хочется, то можно. Чтобы вызвать Эрешкигаль, нужно совсем двинуться умом – а в подтверждение этому прийти в полночь в храм, взять с собой белую сову и проделать с ней всякие неприятные манипуляции. Сова – дурная птица, нет в ней ничего умного. А вот острые когти, клюв и вредный характер есть. Вдобавок верещит она так, что уши закладывает.

Ничего я с ней не делаю. Всего лишь разливаю у алтаря Эрешкигаль местный аналог водки и выпускаю сову из клетки. Вместо того чтобы улететь, она устраивается на статуе богини над алтарем и, кажется, гадит. Так тебе и надо, сестрица. Никогда не понимала, почему Эрешкигаль любит этих птиц. А еще выпить. Впрочем, с выпивкой все ясно: поживи в подземном царстве хотя бы пару дней, и умереть захочется дважды. Но совы?

Я сажусь у алтаря на каменный пол и отчаянно зеваю. Прохладно – у Эрешкигаль всегда так. Нет смысла возводить ей дворцы вроде моего или Мардука. Храмы Эрешкигаль напоминают беседки – живописные арки, увитые чем‐нибудь ядовитым. Обязательно продуваемые со всех сторон. И чтобы вокруг росла высокая трава, в которой непременно прячутся змеи. А если кто‐то до сих пор не понял, что Эрешкигаль гостей не любит, то приходите, приносите жертвы – и не жалуйтесь потом, что богиня откликнулась.

– В каком же ты отчаянии, сестра, раз обратилась ко мне.

Я поднимаю голову и цепенею. Раньше Шамирам смешно было смотреть на Эрешкигаль: серая, тусклая копия летней богини, с тихим голосом и ледяными глазами. А мне сейчас страшно, потому что из этих глазна меня смотрит смерть.

С Мардуком было проще. Он, конечно, воняет насилием и жестокостью, но Эрешкигаль хуже. Она – неотвратимая погибель, тот самый последний судья. С моим лицом.

– Ты изменилась, – произносит богиня и подходит ко мне. Сова у нее на плече, растопырив крылья, слегка покачивается.

– А ты мемы цитируешь.

Она замирает, склоняя голову – прямо как та сова. Потом вдруг смеется, почти по-человечески, почти весело.

Я жду. Если не обращать внимания на страх – это как смотреть вниз с обрыва. Сначала ужасно, а потом вроде как привыкаешь. К тому же я тоже люблю киношного Локи.

– Прости меня, сестра. – Слова звучат тяжело, их приходится буквально выталкивать. – Мне чертовски жаль, что я оказалась вероломной гостьей, да еще и вломилась в твое царство без спроса. Мне стыдно. Правда.

Эрешкигаль перестает смеяться. Смотрит на меня огромными черными глазами – ну точно как сова, не моргая.

И говорит:

– Знаешь, сестра, необязательно было пачкать мой алтарь спиртом. Ты могла бы просто сказать все это, только погромче, и я бы обязательно пришла тебя послушать.

– Прости меня.

– Человеческое тело настолько сильно меняет разум или ты смеешься надо мной, сестра? – ровно, спокойно интересуется Эрешкигаль.

Я морщусь и собираюсь возразить, но она продолжает:

– Ты призвала меня, чтобы извиниться?

И стряхивает сову с плеча. Та немедленно взлетает к потолку, совершенно бесшумно – лишь тень скользит по залитому лунным светом полу.