Онлайн книга «Смертная»
|
Госпожа хмурится, переводит взгляд на слуг господина Дзумудзи. – Вы – огонь и ветер, так? Не весь огонь и не весь ветер, разумеется, но богине это известно. Поэтому духи не спорят. – Да, великая госпожа, – хором отзываются они. – Значит, вы можете… – Госпожа запинается, словно пытается подобрать слова. Или не верит в то, что хочет сказать? – Можете помочь этим людям? Целое мгновение духи потрясенно молчат. Потом ветер повторяет: – Помочь… людям, великая госпожа? – Да. Поднять камни и… что там еще? Чтобы они, – богиня снова кивает в сторону улицы, – достали тех, кто выжил. Можете? Ветер оглядывается. Отвечает огонь трескучим, тихим голосом: – Да, великая госпожа. Но сначала мы должны выполнить приказ нашего господина и передать вам послание. Умоляем, не гневайтесь, госпожа. Богиня подается к ним, ее глаза яростно пылают, словно она сама огненный дух. Ох, да что же это я – сравнить великую богиню с духом! Совсем помешалась. – Так давайте, вперед! Я вас внимательно слушаю. Они склоняются до земли, потом хором, не сбившись, говорят, что господин Дзумудзи ждет великую богиню в своем храме. И чем скорее госпожа придет, тем лучше, потому что у господина важные вести. – Госпожа, мы должны услышать ответ, – словно оправдываясь, говорит огонь. Богиня морщится, заламывает руки – совершенно смертный жест. Опять бросает взгляд в сторону улицы. – Приду! А теперь вперед – помогите, раз можете! – ее голос дрожит. Духи снова склоняются до земли. – Повинуемся, госпожа. Они исчезают – порыв ветра и всполох пламени. Госпожа Шамирам вскрикивает. Потом прижимает руку ко рту. Взгляд скользит по мне, и богиня выдыхает: – Лииса? – Моя госпожа. – Забывшись, я смотрю ей в глаза. Какая дерзость, как я смею! – Умоляю, простите недостой… – Встань! Конечно, я повинуюсь. Госпожа оказывается рядом, хватает меня за плечи – для этого ей приходится поднять руки. – Где ты была? На мгновение я теряюсь. – С вами, госпожа. – Но я тебя не видела, – растерянно произносит она. «Не может быть, – думаю я. – Вы смотрели прямона меня, и ваш взгляд не был бессмысленным». Но, конечно, я не произношу этого вслух. Для смертных я действительно была невидима, а госпожа отчего‐то желает казаться смертной. Я больше не верю, что она ничего не помнит. Это игра, но я не буду тем духом, который скажет великой богине, что она недостаточно убедительна. – Эта недостойная просит прощения… – Где Юнан?! – вскрикивает госпожа и снова поворачивается к улице, откуда теперь доносятся удивленные, истеричные возгласы – и тут же громкая молитва. – Я отнесла его в безопасное место, моя госпожа, его, а не вас. Я не осталась с вами, я прошу проще… – Слава богу! – выдыхает богиня, и я вдруг понимаю, что она не сердится. Или делает вид. – Тогда где он? Идем скорее! Пыль на улице улеглась – ветер унес ее так же, как играючи поднял каменные обломки, деревянные балки и что‐то еще, из чего смертные строят свои дома. Огонь обратил все это в пепел – дорога покрыта им, серым, крупным, еще горячим. На ходу, уворачиваясь от испуганных, жалких, несчастных людей, госпожа трет лицо влажными лоскутами. Их ткань пахнет цветами и легко справляется с краской, возвращая госпоже ее лицо. – Юнан! – зовет богиня, но голос тает, теряется в громком плаче и воплях убитых горем людей. |