Книга Двуликие. Игра на опережение-2, страница 97 – Анна Шнайдер

— А почему тогда мне не сказали, что ты будешь на балу? Это тоже безопасность? И в чём её смысл?

— Эмирин и дядя приняли решение только сегодня утром. Тебе просто не успели сообщить.

— Ага, скорее не посчитали нужным.

Брат поджал губы и произнёс уже гораздо резче:

— Нит, что ты хочешь от меня? Скажи прямо. Хватит вываливать сплошные претензии, будь конструктивнее.

— Я хочу знать, под чьей маской ты прячешься, — заявила Данита и вздёрнула подбородок. — А если ты не скажешь, я… — Она запнулась, не представляя, чем может погрозиться. — Я буду продолжать поиски!

Дамир явно не впечатлился.

— Если ты будешь продолжать поиски, дядя и тётя Эм примут меры, вот и всё. Не следует нарываться на неприятности. Ты же не хочешь сидеть взаперти во дворце? Боюсь, если ты станешь продолжать в том же духе, это непременно произойдёт. Впрочем, может, и к лучшему — дядя хоть научиттебя играть в шахматы нормально.

Даниту непроизвольно передёрнуло. Император и Дамир любили шахматы, а она терпеть не могла, играть в них всегда казалось ей наивысшей пыткой.

— Я серьёзно, Нит, — между тем продолжал брат, — перестань и просто подожди. И вместо того, чтобы путаться под ногами у дяди, постарайся ему помочь.

— Каким образом? — поинтересовалась принцесса угрюмо. — Я здесь, он во дворце.

— Вот именно. Слушай внимательно разговоры, подмечай странности. Ты же понимаешь: раз за мной охотятся, тот, кто хочет меня убить, тоже должен быть в академии.

Данита вытаращила глаза и едва не споткнулась. Подобная мысль ей в голову не приходила…

— А… но здесь же невозможно убить!

— Уверена? Так говорят, но никто не проверял. Вдруг есть варианты, просто нужны определённые условия?

Данита задумалась и до конца танца больше не проронила ни слова.

Шайна Тарс

Наконец-то я смогла поесть! Коул шутил, что я так скоро объемся и перестану влезать в платье, но я только отмахивалась: сам лиарис подарил, а он по любой фигуре садится, очень удобное качество. Теперь можно не думать о том, что нельзя позволить себе лишний пирожок или пирожное, потому что иначе платье треснет по швам. Хотя, конечно, перебарщивать всё равно не нужно, поправиться я вовсе не желаю. Поэтому в перерывах между перекусываниями я танцевала с Коулом, да и не только с ним — меня два раза приглашал Дамир и один раз — Дрейк. В общем, мне хватило.

Дамир выглядел радостным, и я его понимала, но всё равно жалела — вечером вновь придётся становиться Миррой. Дрейк же был встревоженным и отчего-то спросил, пойду ли я сегодня в зал памяти. Мне не хотелось признаваться, что да, собираюсь, поэтому я почти с чистой совестью соврала, будто сразу лягу спать. Магистр тут же успокоился, и я поневоле подумала, не знает ли он о моём Норде? Сама я не упоминала, куда и к кому хожу, но ректор могла рассказать. А раз знает… может, он в курсе, кто такой Норд, оттого и беспокоится? Да, скорее всего.

Я чётко помню, в какой момент у меня резко ухудшилось настроение. Сразу после того, как в зале вдруг появилась сцена и на неё вышли музыканты — популярная столичная группа, — которых встретили восторженными криками, я неожиданно заметила стоящих возле сцены Дрейка и Эмирин. Я знала, что она танцевалас ним второй танец и множество последующих; по сути он был её спутником на этот вечер. Я уже видела их вместе, но тогда он не смотрел на неё так. А в этот момент в его взгляде светилось такое восторженное обожание, но при этом и такая мука, что я едва не уронила стакан с водой, который держала в руке.