Книга Двуликие. Игра на опережение-2, страница 109 – Анна Шнайдер

В борделе было тихо — белый день, посететителей в такое время практически не бывает, в основном все приходят вечером. И девочек я почти не встретила: кто-то спал, кто-то ушёл по делам. Матушка Роза уже встала и копошилась на кухне, кашеваря что-то, по запаху похожее на мясное рагу, а за столом, к моему удивлению, сидел Стальной Коготь.

— О, Шани! — увидев меня, он улыбнулся и махнул рукой — проходи, мол. — Хм, ты одна? А где этот твой эльфёнок?

— Был да сплыл, — буркнула я, подошла и обняла матушкуРозу. В общем-то, плевать, почему она не сообщила мне про Норда, я всё равно её люблю.

— Привет, Шани. — Она погладила меня по голове. От неё вкусно пахло свежими сладкими булочками — родной запах, знакомый с детства. Он меня немного успокоил. — Как бал прошёл?

— Восхитительно.

— Не слышу энтузиазма в голосе, — хохотнул дядя Коготь. — Что, не понравились тебе местные танцы? Наши девчонки лучше пляшут?

— Безусловно.

— Будешь есть? — спросила матушка Роза, подводя меня к табурету. — Время почти обеденное.

Есть не хотелось, но я сказала, что буду, и с полчаса меня старательно кормили. Я ожидала расспросов про бал, но их не последовало; словно и дядя Коготь, и матушка понимали, что я не могу сообщить ничего положительного и не желали меня расстраивать.

А потом дядя Коготь сказал, что отойдёт на пару часов, и у меня возникло ощущение, будто он сделал это, чтобы мы с матушкой смогли поговорить наедине.

— Держи, Шани, — произнесла она, достав из кухонного шкафа плитку шоколада. — Вчера один из клиентов принёс, шоколад из Мирнарии. Он необычный, у нас такого и не купишь. С перцем.

Я удивилась, попробовала — и закашлялась от неожиданности: горло словно огнём обожгло. Даже слёзы на глазах выступили…

Прошлой ночью я так и не поплакала толком, если не считать пары слезинок во время разговора с Нордом. А теперь, попробовав эту дурацкую шоколадку, залилась слезами, да такими горькими, что не сразу смогла остановиться.

— Ну-ну, Шани, — прошептала матушка Роза, обнимая меня. Она стояла рядом, возле табуретки, на которой сидела я, и прижимала мою голову к своей груди. — Я сразу поняла, что тебе нужно хорошенько выплакаться, по лихорадочному блеску глаз. Не нужно держать боль в себе, детка. Тебя обидел этот эльф?

Я мотнула головой.

— Кхаррт с ним.

— Тогда?..

Я кивнула, подняла голову и посмотрела матушке Розе в глаза.

— Почему вы не сказали мне, кто такой Норд?

Она грустно улыбнулась, не удивившись.

— Я не хотела вмешиваться, Шани. Ты узнала бы правду и сама, и очень скоро — такое невозможно долго скрывать. Дарида, мне сложно представить, что ты не узнала его, портреты постоянно мелькают в газетах.

— Я никогда не присматривалась к портретам императора. — Я всхлипнула и потёрла саднящие глаза. — Что мне теперь делать, матушка?— Она озадаченно посмотрела на меня, и я пояснила: — Норд… император сказал, чтобы я больше не приходила, потому что так будет лучше для меня.

— И он прав.

Я молчала — не могла говорить, горло перехватило, сжало спазмом, словно я долго и громко кричала в пустоту.

— Шани, подумай хорошенько. Представь, что будет, если ты продолжишь общаться с ним. Я не беру в расчёт проклятье и тот факт, что за правящей семьёй кто-то охотится; я говорю только о твоих перспективах. Ты желаешь стать императрицей? Вряд ли. Ты хочешь быть его любовницей, греть ему постель — и больше ничего? Сомневаюсь. Наверное, я говорю жестокие вещи, но я не вижу в ваших отношениях будущего.