Книга Я тебя придумала, страница 98 – Анна Шнайдер

— Что ж, очень приятно, — Ибор гаденько улыбнулся, и в этот момент я окончательно уверилась, что никогда в жизни не встречала более неприятного человека. — Ты спросил, я ли тут главный, Грым? Да, главный здесь я, но не только я. А называемся мы реформаторами.

— Как? — я фыркнула. — И чего же вы реформируете?

— Всё. В нашей — и вашей — стране в обществе распространилась такая зараза, которую можно только выжечь калёным железом. Иначе с ней никак не справиться.

Что-то это всёмне напоминало. Что-то из нашей истории… ах, да.

— И давно вы пытаетесь убить императора? — вырвалось у меня. Ибор удивлённо приподнял брови.

— А ты догадливая. Что ж, Линн, организация существует уже больше пятнадцати лет, но под моим руководством работает всего около семи.

— Нехило. За это время можно было бы добиться успеха. А вам пока не везёт, как я вижу? — я насмешливо улыбнулась. К моему удивлению, Ибор не рассердился, а наоборот, кажется, развеселился.

— У нас есть цель, к которой можно идти разными путями, девочка. Я предпочитаю длинный, сложный, но с максимальной гарантией на успех, понимаешь? Ошибиться и оказаться на плахе мне совсем не хочется, тогда все годы подготовки попадут Дариде под каблук.

Дариде под каблук… Я вздохнула. Что ж, очень точное выражение.

Даридой звали богиню смерти и перерождения. У каждой расы Эрамира, да и у мирнарийцев, имелись собственные обычаи и верования, но Дарида была одной из двух высших существ, общих для всех. Повелительница Тьмы и Смерти, она наказывала преступников, забирала души усопших и отправляла их в новую жизнь. Дариду считали также богиней судьбы. Человек устроен так, что судьба и смерть сплетаются у него настолько тесно, что зачастую не разглядеть — где одно, а где другое.

Другим высшим существом, общим для всех рас и народов, была Айли. Богиня Жизни и Света, олицетворение добра, справедливости и надежды. Причём нельзя сказать, что Дарида была злой, тогда как Айли являлась добродетелью. Жизнь и Смерть, Тьма и Свет. Две сущности, не хорошие и не плохие, но неотделимые друг от друга.

— Почему именно Эдигор? — спросила я у Ибора, внимательно изучая его неприятное насмешливое лицо. — Почему вы не начнёте с кого-нибудь другого?

— Начинать всегда нужно с верхушки, — мирнариец пожал плечами. — Иначе всё будет бесполезно.

— Ну убьёте вы его, — фыркнул внезапно Рым, — и что дальше? Императрица ждёт ребёнка, и в случае смерти Эдигора она, принцесса Луламэй и герцог Кросс будут выполнять обязанности регентов до совершеннолетия наследника. Или вы планируете всю верхушку прикончить? Вместе с Аравейном?

Под конец Рым откровенно язвил. Ну да, он же искренне считает, что великий маг неуязвим, аки тираннозавр для неандертальцев. Но что-то в издевательской усмешке Ибора подсказало мне, что оркошибается. Или мирнарийцы знают что-то, чего не знаем мы.

— Это уже наша забота, Грым. Но поверь, всё отнюдь не сводится к тупому убийству тех, кто сейчас находится у власти. Впрочем, мы не собираемся делиться с вами своими планами.

— Да? — Рым иронично приподнял одну бровь. Я восхитилась — мне такой фокус никогда не удавался. — А я-то искренне считал, что ты сейчас нам всё-всё расскажешь. Даже записывать приготовился. Да и вообще, я не пойму, чего ты тогда припёрся-то — имена наши, что ли, узнать?