Книга Я тебя придумала, страница 226 – Анна Шнайдер

Элли, распахнув глаза, с ужасом смотрела на Аравейна.

— То есть, чтобы закрыть Источник, мне обязательно нужно будет кого-то убить?

— Подожди. Во-первых, не чтобы закрыть, а чтобы открыть. Для того чтобы закрыть, сначала нужно его открыть, иначе никак. А во-вторых, я думаю, будет достаточно крови, а не жизни. Но в любом случае — как только Тень освободится, этот человек погибнет, так что разница невелика. Альгиус использовал жизнь возлюбленной — как только девушка поняла, что он собирается сделать, она его возненавидела, при этом продолжая любить. Определённый риск был, но в целом они с Дейвиром всё верно рассчитали. Пригласили меня в одну деревню недалеко от Эйма, якобы для переговоров, убили девушку, открыли Источник… А вот дальше ерунда получилась. Не захотела Тень меня уничтожать. Да и Альгиус переоценил свои силы — он рассчитывал, что сумеет справиться с Источником, закрыть его, когда понадобится, но… И пока Тень расправлялась с ближайшими деревнями, я столкнул душу Альгиуса в Источник с помощью одного заклинания, которое я тебе потом покажу. В тот момент клетка, которую он сделал для Дейвира, чтобы его не поглотила Тень, исчезла, и Повелитель погиб. Я же с большим трудом закрыл Источник — разумеется, не окончательно, как это сделать навсегда, я сам до сих пор не знаю.

— А кинжал?

— В ту ночь он пропал. Я думаю, Тень его тоже уничтожила.

— Нет, Вейн. — Элли покачала головой. — Если я правильно понимаю, Альгиус должен был что-то придумать, что бы защищало кинжал от поглощения. Полагаю, это было какое-то заклинание, связанное с магией крови тёмных эльфов. Нужно искать…

Вопрос стал ещё более актуальным, когда Эллейн вышла на реформаторов. Девушка сразу почувствовала в Иборе Тень — всё-такиАравейн не зря её учил.

Там, в лагере заговорщиков, Элли была совсем другой. Она строила из себя жестокую, циничную стерву, которая готова пойти по трупам, лишь бы отомстить императору. Эту маску она надела на себя изначально, ещё когда начинала работать в Мирнарии — так Эллейн было легче смириться со своей ложью. Там она была не Элли Грант, а кем-то другим.

Подобное оказалось постоянным эмоциональным напряжением для неё. Проводя много времени среди заговорщиков, Эллейн была вынуждена контролировать себя, говорить об одном, думая о другом, запоминать всё вплоть до мелочей — что, когда и кому она сказала и что при этом ей ответили. Элли делала это только ради Эдигора. Да, пусть её отношение к их любви изменилось после рассказа Аравейна о частичке души Творца, всё же девушка хорошо относилась к императору и была к нему привязана.

Саму стратегию поведения Эллейн разрабатывали она и Люк. Герцог требовал от неё докладов чаще, чем император.

— Пока мы не узнаем, кто стоит во главе этих организаций, мы должны постоянно быть начеку. Этот человек плетёт паутину — мы должны запутывать его нити, подбрасывать туда дохлых мух, пускать по ложному следу… Они всегда чем-то заняты, Элли, и мы должны сделать так, чтобы они занимались тем, что выгодно нам. Так будет меньше крови, а чем меньше жертв — тем лучше.

— И что же выгодно нам?

Эллейн на всю жизнь запомнила бесшабашную улыбку Люка Кросса.

— Чтобы они охотились за мной.

Герцог и Элли неплохо поводили заговорщиков за нос. Эдигор, разумеется, не знал о том, что каждый раз перед очередным распланированным до мелочей покушением на Люка Эллейн трясло, как в лихорадке. Она ужасно боялась, что что-нибудь пойдёт не так, особенно если в итоге окажется — это она, Элли, что-то перепутала. Тогда от герцога даже пылинки не останется.