Книга Сердце волчьего леса, страница 165 – Анна Шнайдер

– Кого, Дэйн? – спросила Фрэн почему-то шёпотом.

– Форса, Аравейна и… тебя.

В этот раз на щеках появились ямочки.

– Правда?

– Конечно.

Кажется, она покраснела. В полумраке Дэйну было плохо видно. Но так или иначе, а в груди у него вдруг стало очень тепло, словно кто-то решил разжечь костёр под тонкой тканью рубашки.

А ещё захотелось рассмеяться… Не потому что смешно, а просто так, от… счастья?..

– Кажется, дождь кончился, – прошептала Фрэн, дотрагиваясь до руки Дэйнара. – Хочешь пойти на улицу?

– Нет. – Он перехватил её ладонь и чуть сжал тонкие пальцы. – Давай посидим так немного. Послушаем… что ты там любишь слушать ещё, кроме шума дождя?

На этот раз Фрэн действительно покраснела.

– Твоё дыхание.

* * *

После окончания сезона дождей по Нерейску можно было продвигаться только и исключительно в длинных сапогах. Правда, вода уходила быстро, впитываясь в почву и песок и испаряясь. К вечеру следующегодня она почти совсем ушла, и отец Фрэн собрался с другими рыбаками в пустыню.

Там, чуть дальше на запад, по направлению к морю Скорби, текла река. Глубокая, чистая и прозрачная. Местные жители называли её Погибелью – каждый год она уносила около десятка жизней рыбаков. То укусит кто-нибудь ядовитый, например рыбы, обитающие в её водах, или змеи, живущие в песках на берегу; то собьёт с ног и утопит быстрое течение; то нападёт стая свирепых аксалов… Рыбалка в Погибели была делом опасным, но необходимым: рыбу жители Нерейска любили, не говоря уже о том, что чешуя использовалась в качестве денег.

Фрэн, бывало, оставалась одна на несколько дней, пока Лирд уходил вместе с другими мужчинами к Погибели. Только путь к реке составлял три дня – полтора туда и полтора обратно, – а нужно ведь ещё было приличный улов достать. Так что порой отца девочки не было дома около недели.

Впрочем, она давно была вполне самостоятельной, и отсутствие Лирда не причиняло Фрэн неудобств. Девочке нравилось рисовать различные картинки, особенно – расписывать принесённые отцом речные камушки, за продажу которых она получала на удивление неплохие деньги. Почему-то камни, разрисованные «блаженной Фрэн», считались приносящими удачу.

Когда Дэйн спросил у Форса, действительно ли это так, наставник только хмыкнул.

– Если с научной точки зрения, то, конечно, нет. А если с другой, человеческой… То да.

– Разве так бывает? – изумился горбун.

– Разумеется. Как, по-твоему, были придуманы проклятья? Однажды какой-то маг искренне поверил в свои слова, а поверив, вложил в них такое количество силы, что проклятье стало реальностью. Так и здесь, Дэйн. Жители города верят в камушки Фрэн – и для них они работают. Если перестанут верить, то и камушки тоже станут самыми обыкновенными.

Дэйнар давно заметил: Форс придаёт огромное значение именно силе веры. Кажется, даже большее, чем магии Разума, которой горбун с успехом обучался вот уже три месяца. Она давалась Дэйну легко, гораздо легче, чем Свет или Воздух. Юноша понимал интуитивно, что нужно делать, но всё-таки продолжал вести свои записи – так, на будущее, вдруг пригодится?

Была у Дэйна одна черта, которая немного раздражала наставника, правда, при этом Форс умудрялся ещё и гордиться ей.

Юный маг Разума обожал экспериментировать. Сочетать несочетаемое. Выводитьнесуществующие формулы заклинаний, создавая такое, от чего наставник хватался за голову.