Книга Палач и Дрозд, страница 111 – Бринн Уивер

В глазах у меня краснеет от ярости, и я с рыком дергаю за веревки:

– Не трогай ее, больной урод!

Дэвид, вздохнув, наливает вино в бокал.

– Вот и я думаю, что не покажет… Но ничего, я ее заставлю.

Я рвусь из веревок: дико, яростно, безумно, однако привязали меня на совесть.

– Торопиться, пожалуй, не стоит, – продолжает Дэвид, снимая пробку с металлической спирали. – Сперва пускай проникнется ко мне доверием. Может, я даже волшебным образом исцелюсь. Исцелюсь чуть-чуть: пусть ее черное сердечко по-прежнему тает от жалости, чтобы она не побрезговала лечь в постель с лоботомированным мужчиной. Хотя не факт, что мне хватит терпения. Я, знаешь ли, слишком долго ждал этого момента. Наверное, просто слетаю в Роли, в дом на Жасмин-стрит под номером сто пятьдесят четыре, и привезу ей разных деликатесов. Скормлю ей тебя по кусочкам, а потом трахну так, чтобы от нее осталась груда тухлого мяса, которому самое место на помойке!

Дэвид подходит ближе, взбалтывает вино и делает глоток.

– Как бы там ни было… – он ехидно улыбается, – ее беспомощные крики станут настоящей симфонией. Истинным шедевром!

Горло режет острый комок. Глаза жжет.

Я знаю, что договориться с ним невозможно. Предложить мне попросту нечего. Но я все равно не могу молчать.

Ради Слоан я готов на любое унижение.

– Пожалуйста, не трогай ее… Хочешь криков, я буду орать. Нужны деньги – забирай все, что у меня есть. Мечтаешь разрезать меня на кусочки – валяй. Делай со мной что угодно. Только, пожалуйста, не трогай ее. Умоляю!

Дэвид подается ближе и пристально заглядывает в лицо.

– И какой резон соглашаться на твои условия, если я все равно убью вас обоих?

Он стремительновзмахивает рукой. В тусклом свете вспыхивает серебристый металл. Запястье пронзает острой болью, и я испускаю дикий крик.

Из руки у меня торчит штопор, дергаясь при каждом ударе сердца.

– «Порт-Неф» – неплохое вино, – говорит Дэвид, ловя бокалом крупные капли крови. – Правда, на мой вкус, излишне пресное. Я предпочитаю более яркие напитки.

Он делает глоток, поднимает на меня туманный взгляд из-под прикрытых век и медленно растягивает губы в ликующей улыбке.

– Так намного лучше, – шепчет он, взбалтывая вино с кровью, и отпивает снова. – Привкус железа придает новую глубину. Как ни бесил меня тот напыщенный аристократишка, надо признать: в кулинарии Торстен знал толк… Хотя что-то мы заболтались, не находишь? Я проголодался. Да и ты, готов поспорить, тоже.

Дэвид разворачивается к столу, где на железной поверхности в лужице крови лежит овощерезка.

Я роняю подбородок на грудь и закрываю глаза. Перед внутренним взором возникает лицо Слоан. Влага на моих щеках не пот, а ее слезы: это они падают каплями мне на колени. Какой красивой она была в тот миг, когда я сказал, что не люблю ее, – будто вспыхнула от боли. Я видел, как разбилось ее сердце, – и нарочно провернул в нем нож. Я должен был уберечь Слоан от страданий и защитить от психопата, стоявшего в темном углу.

Надеюсь, она сумеет убежать и спрятаться. Ей стоило сделать так с самого начала, как только я выпустил ее из клетки.

Вспоминая о нашей первой встрече, я не сразу замечаю, что Дэвид отчего-то замер.

Подняв голову, я вижу, как он стоит возле стола, так и не взяв овощерезку. Насторожившись, он медленно озирается по сторонам, глядя то на разделочный стол, то на кухонную стойку.