Книга Жнец и Воробей, страница 32 – Бринн Уивер

РОУЗ

— Как ощущения? — спрашивает Фионн, когда я захожу рядом с ним через раздвижные двери больницы, с гипсом, обмотанным черной лентой. Он по всей моей ноге, от колена до стопы. Швы удалили, временный бандаж сняли.

— Нормально. Немного странно, но я привыкну, — отвечаю я. Фионн улыбается, и я пытаюсь сделать то же самое в ответ, но всё ещё чувствую себя слишком неуютно. Зря я смотрела, как он обрезал и вытаскивал первые два шва из моей кожи. Потом мне пришлось отвернуться.

Но не стоит слишком себя корить. Швы, вероятно, просто пробудили в памяти всё то чувство боли и адреналина. Чёрт, это было неприятно. Помню, как сидела на полу его клиники, отрезая нижнюю часть своих штанов, чтобы лучше увидеть травму. Последнее, что я помню, прежде чем очнулась в скорой помощи — это осколок кости, торчащий из разорванной кожи. И ещё есть смутное воспоминание о том, как я видела лицо Фионна, окруженное ярким светом, и я подумала, что это лишь сон.

— Ты точно подождешь пару часов, пока я сделаю всё дела?

— Ага, — говорю я, щурясь в сторону центра Вейберна. — Кажется, уже все закоулки Хартфорда обошла на костылях. Надо повидать что-нибудь новенькое.

Фионн смотрит на меня, нахмурившись и изучая. Иногда его взгляд словно обжигает меня. Но он моргает, и всё исчезает, будто он захлопнул ставни, спрятав этот огонёк в темноту.

— Будь осторожна… — говорит он, словно не уверен, нужно ли это говорить. Он старается держаться отстранённо, но я всё равно чувствую нотку беспокойства в его голосе.

— Конечно. Мне просто нужно немного развеяться, — отвечаю я.

— Если возникнут какие-либо проблемы, сразу звони.

— Да, конечно. Всё будет хорошо.

Он слабо улыбается, но, кажется, не верит. Я разворачиваюсь и перебираюсь через парковку больницы «Маклин» к тротуару, ведущему к магазинам. Перед тем, как свернуть за угол, оглядываюсь. Не жду, что Фионн будет стоять там, скрестив руки в белом халате. Но он стоит. И у меня что-то ёкает в груди, когда он машет рукой.

Я киваю ему и иду дальше.

Пройдя пять кварталов, я начинаю жалеть о своём решении.

Я уже привыкла передвигаться на костылях. Этот ритм «стук-шаг-стук» почти как музыка. Но долго слушать эту «костыльную музыку» невозможно, это превращается в настоящую пытку. У меня до ужаса болятподмышки. Кафе в нескольких кварталах кажется бесконечно далёким. Хочется отдохнуть, лучше там, где есть кондиционер и айс-латте.

Я прищуриваюсь, глядя на вывеску магазина на следующем квартале. «Шайретон: всё для охоты и рыбалки».

То, что нужно.

Я ковыляю к маленькому кирпичному зданию — первому среди магазинов, выстроившихся вдоль обсаженной деревьями главной улицы. Открываю дверь, и меня встречает запах кожи, резины и искусственной сосны. Вокруг жилеты яркого оранжевого цвета. Камуфляж всех оттенков зелёного и бежевого. Удочки. Крючки, наживки, искусственные рыбки и пластиковые черви. И ножи. Короткие. Длинные. С зубцами. Гладкие. Матовые, с черным покрытием. Блестящие, серебряные, отполированные до зеркального блеска.

Хозяин магазина — седой старик с ежиком белых волос и глубокими морщинами на лице. Он отрывается от своего журнала о рыбалке и кивает мне, бросив взгляд на мой гипс. Я привыкла к однообразным вопросам и держу наготове стандартный ответ. Но он ничего не спрашивает. Просто сухо здоровается, запускает пальцы в банку со снюсом и закладывает мешочек табака за губу, потом возвращается к чтению.