Книга Черная овечка, страница 16 – Бринн Уивер, Алекса Харлоу

Ставлю цель: «миляза 06:30 минут».

06:15.

06:00.

Сбиваюсь с темпа на 05:10, скользкая от пота, когда слышу сигнал тревоги возле подъездной дорожки. Нажимаю кнопку аварийной остановки на беговой дорожке и бросаюсь к планшету безопасности на стене, ввожу свой пароль и включаю камеру.

Эми. Моя уборщица.

Блять.

В приступе ярости из-за Каплана я забыла, что она попросила прийти днем. И я сейчас не в настроении кого-либо видеть. Ради их безопасности и моей.

Я хватаю полотенце и направляюсь вниз по лестнице к входной двери как раз в тот момент, когда входит Эми.

— Привет, Бриа! — говорит она своим певучим, веселым голосом, поворачиваясь и отключая систему безопасности. Я хочу свернуть ей шею и вырвать голосовые связки голыми руками.

— Привет, Эми.

— Проводишь дополнительную тренировку?

Мои коренные зубы скрежещут друг о друга, когда я заставляю себя улыбнуться.

— Ага.

Эми суетливо проходит мимо меня со своими принадлежностями, кладет их рядом с кухонным островком, сдувая с глаз прядь чрезмерно обесцвеченных волос. Кейн неторопливо выходит из гостиной, чтобы потереться о ее ноги. Она воркует детским голоском с котом, который наслаждается каждым мгновением ласки. Я сжимаю руки в кулаки, когда она называет его «Сэр Китти Кэнди Кейн».

Можно взять нож с кухни. Или стальные метательные иглы, спрятанные в гостиной. Или «Глок-43» из шкафа; прострелить ей коленные чашечки. Это было бы так просто. Так легко убить и накормить свою фурию. Почувствовать эйфорическое освобождение от жизни, уходящей из-под моей руки.

— Я собираюсь на пробежку, — объявляю я, направляясь в свою спальню, чтобы переодеться в сухое.

— Будь осторожна, Бриа, — говорит Эми. Беспокойство в ее голосе настолько искреннее, что заставляет меня замереть на месте. — Скоро стемнеет.

Я хмуро смотрю на свои часы.

— Сейчас только четыре тридцать.

— Я знаю, но беспокоюсь о тебе. Не хочу, чтобы тебе навредили. Никогда не знаешь, какие чудаки прячутся там, в тени.

Я смотрю на нее через плечо, и эта царапающая ярость немного утихает, совсем чуть-чуть. Она много знает о чудаках в темноте. И я знаю, что под ярким солнцем пустыни их так же много, как и прохладной ночью в Монтане.

— Я буду осторожна. Спасибо, Эми.

Она улыбается, беспокойство все еще ощущается тяжестью на ее обветренной коже. Морщины, появившиеся в молодости, заставляют ее выглядетьстарше, чем она есть на самом деле. Я направляюсь в спальню, переодеваюсь и ухожу, не сказав больше ни слова.

Я бегу по подъездной дорожке, ворота открываются, когда я приближаюсь, и скользят обратно на место, как только я выбегаю на пустую улицу. Здесь мало машин и нет пешеходов, только я и музыка, громкость ставлю на минимум, чтобы слышать окружающее. Делаю несколько поворотов и направляюсь в сторону кампуса Беркшира.

Мне требуется тридцать минут, чтобы добраться туда. Я петляю по территории, едва избегая встречи с несколькими студентами, которые вернулись из дома к предстоящему семестру. Выбегаю из территории кампуса, пересекаю несколько улиц, пока не добираюсь до Блумфилда, жилой комплекс которого маячит впереди, как крепость из бетона и стекла.

Подбегаю, открывая дверь с помощью чипа на брелоке, а затем поднимаюсь на лифте на одиннадцатый этаж. Поднимаясь, я наблюдаю за своим отражением в зеркальных стенах. Пот покрывает мою кожу, прилипли прядя волос на лбу. На моем лице нет никакого выражения. Просто маска из кожи и мускулов, которая скрывает ярость, все еще кипящую глубоко внутри.