Книга Сердце с горьким ядом, страница 99 – Бринн Уивер

Резкий вдох застревает у меня в легких.

Сердце замирает в клетке из костей.

«И я обязана тебе», — сказала Давина в Равелло.

Мой ответ эхом звучит в памяти: «Ты ничего мне не должна. Ты мне ничего не обязана».

Я помню, как твердо прозвучали ее следующие слова.

«Ты ошибаешься».

И голос моей сестры на утесе в Анфемоэссе, перед тем как она столкнула меня в безопасность моря.

«Найди Барбосса Сарно, с того корабля. Возьми заклинание. Возьми оружие и отомсти».

— Аглаопа, — шепчу я, и холодный ужас ползет по коже.

Я поворачиваюсь к Ашену. Он смотрит на меня. Его глаза расширяются.

Взгляд Ашена все еще прикован ко мне, когда это происходит. Он не видит того, что вижу я - то, что прямо за его окном.

Острый край бронетранспортера, металл сверкает на солнце.

Последняя ясная мысль кричит в моей голове, пока ее не заглушает грохот крутящегося металла и звон бьющегося стекла. Бьянка была права.

Я уже знала.

ГЛАВА 27

Я чувствую руку сестры на моем мокром плече. Она вдавливает песчинки в мою влажную кожу, улыбаясь мне сверху вниз. Грохот океана нарастает, волны бьются о пляж и скалы, выступающие из моря.

Не волнуйся, дорогая. Я позабочусь о тебе.

Я открываю глаза.

Океан оказывается кровью, бурлящей в моих ушах. Песчинки — осколками стекла, впившимися в плечо и лицо. Запах бензина, машинного масла, охлаждающей жидкости и крови наполняет разбитый фургон едкими ароматами. Уртур скулит, заглушая шипение пара, тревожные сигналы приборной панели и стоны умирающего двигателя.

Я осматриваю свое тело. Все в крови и обломках. Все болит. Голова. Рука. Один палец вывернут неестественным образом. Сломанные ребра скребутся друг о друга острыми краями. Глубокий порез на бедре кричит от боли, когда я поворачиваюсь к водительскому сиденью.

Голова Ашена склонена вперед, подбородок уткнулся в грудь. Кровь стекает по его лицу ручейками и тяжелыми каплями падает на ноги. Я слышу хрип проколотого легкого и клокотание внутреннего кровотечения. Он без сознания, тяжело ранен, но жив.

Из задней части фургона доносится шорох. Я уже чувствую и ощущаю запах повреждений, когда смотрюна Уртура.

Янтарные глаза шакала встречаются с моими, и я слышу, как он виляет хвостом, даже сквозь скулеж. Он дышит прерывисто, поверхностно. В его дыхании - запах крови. Ломаных костей. Желчи от пробитой печени. Уртур снова поскуливает и опускает голову, его тело дрожит.

Я неуклюже расстегиваю ремень безопасности. Стиснув зубы от боли, разворачиваюсь к Уртуру. Он скулит, когда я выползаю из сиденья. Сломанные ребра начинают срастаться, но недостаточно быстро, чтобы не впиваться в легкие при каждом вдохе.

— Эй, дружок, — шепчу я, опускаясь на колени рядом с Уртуром, зажатым между сиденьями. Провожу рукой по его шелковистой шерсти, пахнущей серой. Он скулит, но теперь слабее. Каждый вдох поверхностнее предыдущего, каждый удар сердца - тише. — Все хорошо, — шепчу я, обхватывая шею Уртура. По моей коже катятся слезы. Его скулеж затихает. Я чувствую, как он ускользает у меня в руках. Тело обмякает. — Все будет хорошо.

Остаются лишь последние шепоты дыхания - и Уртура больше нет. Я наблюдаю, жду, и сначала ничего не происходит, но наконец первые хлопья пепла поднимаются от его тела. Я склоняю голову с облегчением. Он возвращается в Царство Теней.