Книга Сердце с горьким ядом, страница 100 – Бринн Уивер

Но облегчение длится недолго.

— ЛуЛу… — голос зовет меня выше по склону, с которого мы только что скатились.

Блять.

Я перебираюсь через рассыпающееся тело Уртура и выглядываю в трещину разбитого стекла.

Черт, черт.

Ашен стонет, придя в себя на переднем сиденье.

— Лу, — его голос слаб и медлителен, будто он изо всех сил цепляется за сознание. Он поворачивает голову, глядя на пустое пассажирское место. В голосе прорывается паника: — Лу!?.. Лу…

Я не отвечаю, забираясь обратно на свое место. Он морщится от боли, пытаясь пошевелиться, и теперь я вижу, что его левое плечо неестественно опущено - вывих. Одна из многих травм на этой стороне тела, и его сердце бьется ради меня тревожным ритмом.

— Все в порядке, вампирша? — спрашивает он, осматривая порезы на моем лице и кровь, проступающую сквозь рубашку. Тянется убрать осколки стекла с моей щеки. Я отстраняюсь.

— Счастливая ЛуЛу, — напевает Эмбер, приближаясь, осторожно спускаясь по крутому склону. — Пора возвращаться в Царство Теней, Лу.

Взгляд Ашена встречается с моим, и время останавливается.

Я вижу страх. Настоящий страх.

— Как она узнала? — шепчу я. Горячие яростные слезы наполняютглаза.

Я должна уже бежать, но не могу пошевелиться. Губы дрожат. Руки трясутся от шока.

Есть только одна правда. Боль, выжигающая меня целиком, тело и душу.

Эмбер столкнула нас со склона, зная, что Ашену нужно лишь умереть, чтобы воскреснуть невредимым в Царстве Теней. А я, вампир, могу быть изувечена - и выживу.

Особенно если выпила достаточно крови заранее. Крови Альберто.

И крови Ашена. Крови, которую он принес для меня. Крови, которую заставлял меня пить.

— Как она узнала, где мы будем? — на этот раз мой голос режет, как осколки стекла. Глаза горят. Сердце превращается в пепел и проваливается в груди.

— Лу, я…

— Что ты наделал?

Яростный взгляд прожигает слои боли и печали в его глазах.

Ашен не отводит взгляда. Покорность гасит разгорающийся в его глазах огонь.

Он протягивает мою катану через консоль. Мы смотрим друг на друга, пока звук ломающихся веток приближается, и Эмбер зовет меня.

— На клинке остался яд, — говорит Ашен. Я бросаю взгляд на меч, затем на него. Мое лицо, должно быть, выражает тысячу эмоций - ни одной хорошей, только страх, смятение, потерю, ярость, отчаяние. Ашен кладет руку на мою, сжимает, когда мои пальцы белеют от силы хватки. — Сдержи слово и беги, вампирша.

Я не прижимаюсь губами к Ашену в последний поцелуй. Не говорю добрых слов. Только бросаю на него последний злобный взгляд, прежде чем развернуться с клинком в руке. Держусь за решимость в мыслях, за боль в сердце.

— Вампирша, — Ашен зовет, когда я хватаюсь за края разбитого окна. Я останавливаюсь вопреки здравому смыслу, но не оборачиваюсь. — Я люблю тебя, Лу.

Его слова застревают в груди, холодные, как лед.

— Конечно, — говорю я, не оглядываясь. — Вот только недостаточно.

Я выбрасываю меч в окно и вылезаю следом. Приземляюсь с глухим стуком, от которого боль расходится по сломанным костям. Из-за угла и перевернутого фургона Эмбер меня не видит, хотя уверена - она близко. Я оставлю кровавый след и отпечатки на снегу. Как бы быстро ни бежала, она догонит.

Пригибаюсь, перекатываюсь через каменистый выступ. Укрытие позволяет спуститься ниже, к группе вечнозеленых деревьев. Добравшись, приседаю и оглядываюсь на фургон. Дорога отмечена поваленными деревьями и развороченной землей, ведущей к металлической груде, шипящей на снегу.