Книга Сердце с горьким ядом, страница 88 – Бринн Уивер

Мы падаем друг на друга, его грудь прижимается к моей, дыхание учащенное, и мое сердце, кажется, рвется из груди, лишь бы приблизиться к нему. Оно стучит в костях, в ушах, в мозгу, захватывая мысли, пытаясь слиться с ритмом пульса Ашена. Я не могу думать ни о чем, кроме покалывания под кожей, этого пульсирующего гула крови.

— Я чувствовал твое присутствие в себе с момента, когда твоя кровь впервые смешалась с моей, — признается Ашен медленно, осторожно, его дыхание все еще неровное.

Словно голос во сне, слова, которые не имеют смысла, мой мозг пытается выбраться из этого тумана. Он отпускает мою шею, опирается на локоть, смотрит на меня, наблюдая, как слова проникают в мысли. Он все еще внутри меня, все еще твердый. Мое сердце все еще бешено бьется, кожа покалывает. Ашен смотрит мне в глаза, будто ищет меня. Я моргаю, замечаю, что мои зрачки светятся ярким вампирским блеском, красный отблеск отражается в поту на его лице.

— Я все еще чувствую тебя, когда ты пьешь. Будто ты пробуждаешься в моих венах, — его другая рука скользит по моему плечу, течет по бицепсу,оставляя кровавый след. Он смотрит мне в глаза, каждое движение, каждое слово будто тщательно продумано. — Ты тоже чувствуешь меня в своих.

Да. Я прикусываю нижнюю губу, провожу языком по крови на коже. Закрываю глаза. Даже эти капли как глоток искр. Я киваю, открываю глаза.

Рука Ашена скользит к моему запястью, затем сжимает кулак.

— Это уже началось, вампирша, — говорит он, его взгляд почти раскаянный, умоляющий. Он разжимает мою руку, освобождая рукоять кинжала. Я резко вдыхаю, смотрю на свои пальцы, раскрывающиеся, как цветок, выпуская лезвие.

Лезвие, которое я взяла с тумбочки, даже не задумываясь.

Лезвие, которое я использовала бы не для убийства, а для скрепления.

Я смотрю на Ашена в замешательстве и шоке, а он бросает кинжал через комнату, не сводя с меня глаз.

— Это уже началось. Но мы не закончим сегодня. Только когда ты поймешь свой выбор.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то... о том, как это может быть выбором, если оно уже началось, или как я могу решать, если мое тело и сердце действуют раньше мозга, или просто... что угодно. Но ничего не выходит.

— У тебя все еще будет выбор, — говорит Ашен, и это звучит как клятва. Правдиво. Он проводит пальцами по моей скуле, будто впечатывая обещание в кожу. И с ножом, лежащим где-то в тени, я чувствую облегчение в этом потоке смятения. Я смотрю на него, все еще возвращаясь к себе из тумана желания.

— А если я выберу не тебя? — спрашиваю я. Пытаюсь вложить в это силу, но голос звучит хрипло, чуть больше шепота.

Кровавая рука Ашена оставляет след на моих ребрах, когда он поднимает ее, опираясь на предплечья. Его пальцы проводят алую линию по моим губам, он смотрит с пылающими глазами, как мой язык скользит по этой пряной сладости.

— Может, и не выберешь. Может, убьешь меня. Но я вернусь. Я буду возвращаться к тебе снова и снова, — говорит Ашен, двигаясь внутри меня, медленно выходя почти полностью, затем входя так глубоко, как только могу принять. Огонь в его глазах разгорается, когда я стону и провожу ногтями по его спине. Его движения начинаются медленно, но я уже чувствую желание, скручивающееся внизу живота. — Но ты должна знать секрет, моя вампирша.