Книга Сердце с горьким ядом, страница 82 – Бринн Уивер

Я сглатываю ком в горле.

— Да.

— Ты сказала, что они украли. Украли у тебя, — говорит Ашен, его ярость так горяча, что мне хочется убрать руки с его кожи.

Я киваю, слеза скатывается из уголка глаза. Кажется, в комнате не хватает воздуха. Я едва могу выдавить слово, но оно звучит, растянутое шепотом.

— Да.

— Что украли, Лу? Ты была беременна?

Я качаю головой. С чувством благодарности и ярости к судьбе говорю:

— Нет, я не была беременна.

Может, это был шанс, который мог бы быть, если я меняюсь в самых основательных аспектах. Проклятие всех вампиров — никогда не зачать, даже полукровку. Может, его можно было снять. Но Царство Теней украли даже эту возможность.

— Я никогда не смогузабеременеть, даже если стану чем-то новым. Галл и Эмбер…

Грудь сжимается, язык кажется слишком толстым. Сердцебиение отдается в ушах. Капли пота выступают на лбу. Ашен смотрит на меня со страхом, настоящим страхом — за то, что я уже сказала, или за то, что недоговорила. Я сглатываю и пробую снова.

— Они взяли… украли…

Боже, я просто не могу. Кажется, меня отравили воспоминаниями и воображением. Как будто пленка покрывает все, что видишь, тот ужасный момент, когда страхи, о которых ты даже не подозревала, разворачиваются перед тобой. Ужас, от которого скручивает живот, пока тошнота не поднимается к горлу. Мозг подбрасывает образы того, что могло бы быть. Ты видишь себя в летнем солнце, держа на руках свою мечту, а затем смотришь, как ее вырывают.

Я лишь качаю головой. Взгляд блуждает по темным углам комнаты. Ашен выдыхает долго и дрожит. Опускает голову. Клубы дыма раскрываются, становясь занавесом из искр и теней, прекрасным саваном, окутывающим нас. Они колышутся, как траурная вуаль на ветру. Это печально. Зловеще.

— Прости, Лу. Я не осознавал до этого момента, что такое возможно. Не до тех пор, пока не поцеловал твою кожу и не вспомнил твои слова. Все вдруг сложилось в ужасный кошмар.

Ашен проводит рукой по волосам. Плечи опускаются. Впервые он выглядит как человек, которого я могу сломать. Но я вижу, что он уже так же разбит, как я. Сколько бы раз я ни желала стереть его в порошок, сейчас не хочу этого. Не хочу и чинить его. Я просто хочу существовать с тем, кто знает, каково это.

Ашен берет мою руку, переворачивает ладонью вверх, проводит большим пальцем по линиям.

— То, через что ты проходишь… я пережил подобную потерю давным-давно.

— У тебя был ребенок?

Долгая пауза, пока густой дым окутывает нас, тяжелый, как одеяло.

— Почти.

Кости в груди будто проваливаются. Между нами витает горечь, скорбь и вина, но и общее горе, что связывает нас.

— Мне так жаль, Ашен. Очень жаль.

Некоторые из тех слоев времени, что копились, как толстый осадок, в глазах Ашена, будто стираются, когда он смотрит на меня. Не просто на меня, а в меня, прямо в душу, будто видит ее форму и цвет. Он сжимает мою руку.

— Знаю, я не давал тебе причин верить моим обещаниям, моя Лу. Но клянусь тебе, клянусь, я сделаю все, чтобы ты получила свою месть. Если захочешь сжечь все миры, я подам тебеспичку и буду стоять с тобой, пока не упадет последний пепел. Я заплачу за это обещание жизнью, если понадобится.

Я пытаюсь улыбнуться, но это кажется неестественным.

— Гениальный план. Если я уничтожу все миры, ты останешься единственным, кого можно любить.