Книга Сердце с горьким ядом, страница 46 – Бринн Уивер

Но мне становится легче, когда я говорю:

— Пойдешь с нами.

И я вижу, что ей тоже становится легче. Она неуверенно, но с облегчением улыбается и кивает.

Наша группа направляется в гостиную, Давина слегка отстает, наблюдая с края комнаты, пока Коул и Эрикс двигают мебель, освобождая место для портала Эдии. Я на мгновение задерживаюсь, наблюдая, как она раскладывает на полу сосновые иглы, обугленные травы и кости, прежде чем идти за сумками. Пишу мистеру Хассану записку, вырванную из блокнота, с извинениями за испорченные простыни. Оставляю ее на кровати, проводя рукой по поверхности матраса, будто моя кожа может впитать воспоминания.

Когда я возвращаюсь к остальным, Эдия уже читает заклинание, широко раскинув руки. Черный вихрь галактик раскручивается по ее зову, и я с восхищением смотрю на подругу.

— Она и целительница, ипутешественница? — спрашивает Давина, останавливаясь рядом со мной и наблюдая, как с пола поднимается мерцающая черная сфера. Я поворачиваюсь к ней с гордой улыбкой и слегка киваю. — Мама была путешественницей. В мое время их было очень мало.

— Сейчас еще меньше, — говорю я. — Большинство были уничтожены со времен твоей эры.

Я не уточняю, но это висит в воздухе. Правда в том, что большинство этих ведьм пали от клинков Жнецов. Их убивали за преступления, сфабрикованные только для того, чтобы сокрушить их силу и подчинить ковены. А если не Жнецы, то люди. Страх человечества перед неизвестным обрек многих сильных ведьм на страдания и костры.

Давина сглатывает и отводит взгляд, прежде чем исчезнуть в портале. Эрикс и Коул следуют за ней, поблагодарив мистера Хассана и взяв у него пакеты с едой с благодарными улыбками. Эдия обнимает старика и смотрит на меня долгим понимающим взглядом, прежде чем шагнуть в мерцающую черную сферу.

— Я не знаю, как тебя отблагодарить, — говорю я старику, сжимая его руки. В моих глазах появляются слезы. Я вижу, как они блестят и в его глазах.

— Azizati. Я уже говорил. Из всех бессмертных существ вампиры – мои любимые. А ты – больше всех.

Сердце расцветает, как цветок, в груди. Хочется спросить, почему. Но и не хочется. Я не уверена, что оправдаю его ожидания. Просто хочу принять его слова, будто я их заслуживаю.

— А как мы отплатим за твои услуги?

— Жнец позаботился об этом.

Я закатываю глаза.

— Конечно, еще бы.

Старый аптекарь улыбается.

— Я скажу твоему Жнецу, куда ты ушла, когда он вернется.

Я фыркаю и поднимаю глаза к потолку, прежде чем посмотреть на старика.

— Скажи что угодно, только не Равелло. Буквально что угодно. Рейкьявик⁴. Лима⁵. Середина Сахары.

Мистер Хассан широко улыбается. Он точно скажет ему про Равелло. Возможно, даже точный адрес. Не удивлюсь, если он прицепил ко мне GPS-маячок. С меткой: «Вампирша ЗДЕСЬ».

— Почему? — спрашиваю я.

— Как думаешь?

— Потому что ты безумный старый романтик, вот почему.

— Может, чуть-чуть.

— Ты же понимаешь, что это из-за него меня бросили в темницу и пытали, да?

— Разве, azizati? Потому что он также единственная причина, по которой ты сейчас стоишь здесь.

Хочется сказать: «Да, это все его вина», но я молчу. Улыбка аптекаря становится немного печальной. Сердце сжимается, и я стараюсь недумать о том, что тысячелетия забрали и у него.

— Может, твой Жнец делал плохой выбор. Может, он делал единственный возможный выбор. А теперь пытается сделать лучше.