Книга Тень на жатве, страница 92 – Бринн Уивер

— Так ты перестанешь меня допрашивать?

— Это зависит от того, расскажешь ли ты мне, как именно и зачем наложила заклинание. И что произошло потом.

Я закатываю глаза и выдыхаю:

— Я просто дала тебе свою кровь, ляпнула какую-то чушь, надеясь, что это хоть что-то значит, и ты очнулся. Назвал мое имя, я сказала еще немного безумного бреда, потом треснула тебя по башке и ушла. Я оставила тебя с этим вечно приставучим придурком, и больше никого там не было. Все, конец истории, — огрызаюсь я, хватаю кружку и осушаю остатки кофе, хотя он чертовски горячий и жжет язык. Громко ставлю ее на стол и смотрю на Ашена. — Доволен?

Ашен долго смотрит на меня. Единственное, что движется — это кровь, гулко стучащая в его груди, и все ярче разгорающийся огонь в глазах.

— «Вечно пристающий»?— тихо произносит он.

Я наклоняю голову и прищуриваюсь.

— Серьезно? Из всего, что я только что сказала, именно это тебя волнует? Я могла превратить тебя в двухголовую змею, а ты переживаешь из-за приставучего придурка?

— Именно, — отвечает Ашен, и в голосе его звучит угроза. Пламя вспыхивает в его глазах, а над столешницей начинает клубиться дым. — Что значит «приставучий»? Он тронул тебя?

Я с грохотом шлепаю ладонью по столу и тыкаю пальцем ему прямо в лицо, мои глаза загораются алым светом.

— Послушай меня, Жнец. Я умею за себя постоять. Именно этим и занималась, пока ты не появился и не испортил мою прекрасно выбранную трапезу возмездия.

— Может быть. Но я сделал это лишь потому, что хотел спасти тебя от стаи оборотней, — произносит Ашен, наклоняясь вперед и глядя на меня с самодовольной полуулыбкой.

Я тяжело закатываю глаза и смотрю на него с раздражением.

— Тогда ответь-ка на вопрос, Бэтмен: ты был последним, кто видел Джесси в переулке. Что ты там увидел? Были оборотни, когда пришел в себя? Был тот, кто наблюдал, как над испуганным человеком у «Cheesy Louise» возвышается черный демон? Вот кого тебе надо допрашивать, — произношу я и делаю выразительный жест, будто уронила микрофон, который плавно переходит в поднятый средний палец. Я откидываюсь назад, скрещиваю руки и смотрю на Ашена в упор, пытаясь выглядеть устрашающе. К сожалению, он только чуть улыбается.

— Даже не смей.

— Ты про что? — спрашивает он, и в голосе уже слышен сдерживаемый смех.

— Не смейся, — говорю я, стараясь сохранить серьезное выражение лица, хотя внутри все трещит от желания снова услышать его смех. — Я только что эффектно уронила микрофон. А это, между прочим, запрещает тебе смеяться.

— Это правило? Ты мне о нем не говорила.

— Само собой разумеется. Древняя вампирская традиция. Если вампир роняет микрофон — смеяться и спорить запрещено. Победа засчитывается вампиру.

Этого оказалось достаточно. Ашен смеется. Его смех наполняет комнату, как теплая волна. И я вдруг ловлю себя на мысли: интересно, он умеет петь? Скорее всего, у него баритон — звонкий и теплый, как солнечный блеск на полированной меди.

— Ладно, вампирша. Ты победила, — говорит Ашен, откидываясь на спинку стула и делая глоток кофе. — Когда я проснулся в переулке, там больше никого не было. И тумана тоже. Но это не значит,что Семен не мог прятаться где-то рядом, — он смотрит на меня с веселым прищуром, откусывает тост, пролистывает что-то в телефоне. Затем поворачивает экран ко мне. — Думаю, на это стоит взглянуть. Завод «Selborne Brickworks», — говорит он, указывая на карту.