Книга Тень на жатве, страница 45 – Бринн Уивер

— Да, наверное… — Ашен слегка морщится, переводя взгляд с моего лица на список имен под своим. — Если это утешит тебя, этот оборотень был настоящим мудаком, как ты любишь говорить, — говорит он, указывая на имя в середине списка. — Ты бы его ненавидела. Он выколол мне глаз и убил меня в мире живых.

«Он мне уже нравится. Мы бы с ним стали лучшими подружками. Расскажи еще». Я гляжу на Ашена и улыбаюсь, а он смотрит на меня с подозрением. «Что за Коул? У него так мало душ», — пишу я, указывая на имя Жнеца всего с тремя душами.

— Он новичок. И он меня бесит.

«Классно, скорее бы встретиться с ним. Держу пари, он мне тоже понравится».

Жнец тихо стонет и, легко коснувшись моей спины, направляет меня прочь от мраморных плит. В глубине души я хочу остаться, изучить имена, высеченные в камне. Узнать, кто отнял жизни у моих сестер, кто сразил друзей, врагов и тех, кого я когда-то любила. Но мой взгляд прикован к имени Аглаопы, пока мы не уходим.

Мы поворачиваем влево от вестибюля и поднимаемся по лестнице на второй этаж. Над входом табличка, лаконичное «EKIMMU», начертанное черным металлом. Вампир. Мы входим в обширный холл, где стены уставлены рядами бесконечных книжных полок. В конце зала, на стене, мраморная плита. Сверху, золотыми буквами, высечено «KUD EKIMMU». Клан Вампиров.

Я отхожу от Ашена, словно ведомая невидимой силой, и приближаюсь к стене, вглядываясь в надпись. Под заголовком – имена моих сестер, тянущиеся бесконечной чередой: Гунура, Айя, Ламашту, Наная, Лигейя, Партенопа, Тельксиопа, Молпе, Аглаопа. И, в конце, мое имя: Леукосия. Каждое имя перечеркнуто черной или золотой линией.

Дыхание застревает в груди, словно дикий зверь в клетке. В голове – только то, что я потеряла. На сердце давит непосильная ноша воспоминаний, от которой не убежать.

Чувствую, как Ашен подходит ближе. Указываю на самое начало списка, прижимая к себе блокнот и ручку. Кровь бьется в висках, словно черный прилив, грозящий захлестнуть меня.

— Имена, зачеркнутые золотом, означают, что их души были собраны. Черным – тех, кто был убит иным способом: оборотнями, ведьмами, другими вампирами… Иногдаи людьми. Имена без знаков принадлежат тем, кто, возможно, еще жив, хотя этот список неполный. Слишком много вампиров появилось в древние времена, чтобы отследить их всех. Но он постоянно обновляется.

Я рассматриваю имена под своим. Многие вычеркнуты, другие нет, и это немного успокаивает. Значит, кто-то еще жив. Например, Сора, которую я обратила, когда мы вместе сражались под знаменами Томоэ Годзэн. Если верить этой записи, она умудрилась прожить семьсот лет, хотя наверняка побывала в самой гуще каждой битвы.

— Это одна из вампиров, которую захватили, чтобы создать гибрида, — говорит Ашен, указывая на имя Айи. — Зара Сарган. Одна из немногих вампиров первого поколения, кто еще жив. И вот еще одна, — он перемещает руку ниже имени Молпе. — Арне Ларсен, вампир второго поколения, созданный в 1066 году могущественной вампиршей по имени Валентина. Она передала своим детям большую часть своей силы, но род с тех пор сильно ослаб.

Я чувствую, как взгляд Ашена останавливается на мне, но не поворачиваюсь. Продолжаю читать, размышляя о истории, словно пытаясь найти в ней ответы. Ищу знакомые фамилии. Ищу тех, кого в этом списке нет, и надеюсь, что они хорошо спрятались. Пытаюсь найти хоть что-то общее между мной и этими двумя, которых забрали, но ничего не вижу. Никаких зацепок.