Книга Тень на жатве, страница 102 – Бринн Уивер

Он берётся за ручку. Дверь открывается беззвучно. Мы входим в офис.

В кресле, склонившись вперёд, сидит мужчина. Его руки привязаны к подлокотникам, ноги — к ножкам. Кровавая слюна пропитала кляп во рту. Грудь тяжело поднимается во сне. Даже сквозь ткань я чувствую запах обезвоживания на его дыхании.

Джесси, ебучий, Бейтс.

Он вздрагивает, будто я назвала его имя. Смотрит на Ашена, потом на меня, затем снова на Ашена. В его глазах — надежда и облегчение. Ашен бросает на меня взгляд, но его эмоции похоронены под слоями, как существо, затаившееся в песке. Он подходит к Джесси и срывает кляп.

— Боже мой, я вас знаю, я видел вас в этом долбаном Сэнфорде. Вы пришли спасти меня? Слава богу. Эти... эти русские вломились в мой дом и взяли меня. Они взяли меня, понимаете? Засунули в фургон, привезли на какую-то фабрику, выкачали кучу крови, а потом доставили сюда. Я не знаю, кто они. Они ничего не сказали. Ни имён, ни причин. Я не понимаю, что происходит! Они просто забрали меня! Че за хуйня!

Джесси захлёбывается руганью и мольбами, дёргаясь в верёвках. Ашен поворачивается ко мне. Всё, что он пытался скрыть, теперь на поверхности. Я вижу это в пламени его глаз, ярком и чёрном одновременно.

— Думаю, мы узнали всё, что нужно, — говорит он.

Огненное лезвие рассекает воздух. Тишину разрывает хруст. Крик наполняет офис, когда отрубленная кисть падает на пол.

Ашен наклоняется к Джесси, который бьётся в агонии, прижимая окровавленный обрубок к груди.

— Это за то, что прикоснулся к тому, что тебе не принадлежит.

Вспышка стали, новый взрыв пламени. Ещё один крик. Кровь хлещет из раны. Запах заполняет мои ноздри, горло. Я сглатываю яд, наполняющий рот, когда вторая рука Джесси падает к его ногам.

Ашен опрокидывает кресло и нависает над человеком.

— А это чтобы ты не смог трогать себя в фантазиях о ней. Если она позволит тебе выжить.

Пламя гаснет, когда Ашен вытирает лезвие о дёргающуюся ногу Джесси. Запах мочи смешивается с кровью. Джесси рыдает, пиная одну из своих же рук в конвульсиях. Она переворачивается, как скользкая мёртвая рыба. Не понимаю, как он ещё не потерял сознание — но респект. Парень лишился обеих рук, а всё ещё в состоянии хрипеть ругательства.

Ашен идёт ко мне. Он выглядит спокойнее, хотя чёрное пламя всё ещё бурлит в его зрачках. Моё горло сжимается от желания. Крики Джесси будто удаляются, когда Ашен останавливается передо мной.

— Что-то не так? — спрашивает он.

Я сдерживаю слёзы. На губах играет коварная улыбка.

— Ашен из дома Урбигу... Хочешь сказать, я принадлежу тебе?

Ашен тихо смеётся. Его улыбка гаснет. Глаза смягчаются, пламя в них тлеет, как угли. Он поднимает руку, касается моего лица, пальцы скользят по скуле, линии челюсти. Его взгляд следует за каждым движением.

— Нет. Ты принадлежишь себе, вампирша. Но я буду беречь всё, что ты согласишься разделить со мной.

Когда я смотрю в глаза Ашена, то вижу сквозь все слои. Сквозь десятилетия его пути. Сквозь души, оборванные его клинком. Я вижу одиночество, ярость, отчаяние. Вижу человека в пустой крепости, душу внутри демона. То, чего не должно быть — но оно есть.

— Я разделю всё, что ты захочешь взять, и возьму всё, что ты захочешь дать, — говорю я, делая шаг ближе. Кладу руку на его сердце, другую на затылок, притягивая его губы к своим. Его поцелуй воспламеняет мои вены, как фитиль. Сердце взрывается в груди любовью, жаждой.