Книга Мастер и Воланд, страница 56 – Артур Самари

– Да, с Вами Сталин говорит. Здравствуйте, товарищ Булгаков.

– Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.

– Мы Ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему благоприятный ответ иметь… Вы проситесь за границу? Что, мы Вам очень надоели?

Хотя голос был дружеский, зато вопрос звучал провокационно. Сказать правду? Но это было крайне опасно. Писатель растерялся и не сразу нашел, что ответить.

– Я очень много думал в последнее время, может ли русский писатель жить вне родины. И мне кажется, что не может, – ответил Булгаков, и вполне искренне: на самом деле он любил родину и не хотел ее покидать.

– Вы правы. Я тоже так думаю. Вы где хотите работать? В Художественном театре?

Этот вопрос о театре говорил о том, что вождь о нем всё знает.

– Да, я хотел бы. Но я говорил об этом, и мне отказали.

– А вы подайте заявление туда. Мне кажется, что они согласятся. Нам бы нужно встретиться, поговорить с Вами.

Последняя фраза потрясла писателя: значит, Сталин расположен к нему, коль хочет познакомиться с ним поближе. А может, в его бедах не вождь виноват, а трусливые чиновники?

– Да, да! Иосиф Виссарионович, мне очень нужно с Вами поговорить, – радостно ответил писатель – ведь в таком случае все театры откроют свои двери пред ним, а также книги будут издаваться.

– Да, нужно найти время и встретиться, обязательно. А теперь желаю Вам всего хорошего.

Затем в трубке раздались гудки.

Довольный собой, за столом вождь положил трубку и усмехнулся. Он знал, что завтра вся Москва будет говорить об этом телефонном разговоре. И будут говорить о том, что вождь, узнав о бедственном положении любимца интеллигенции, сам позвонил ему домой и помог с работой. А это означает, что писателя травили чиновники Министерства культуры и цензура, но только не Сталин. Вождь – на стороне интеллигенции, за свободу в творчестве. И тут же Сталина осенила другая мысль, и он поднял трубку: «Любаша, соедини-ка меня с Ягодой». И вскоре он услышал голос начальника ОГПУ:

– Слушай меня, Ягода, завтра арестуй парочку цензоров, редакторов и объяви, что эти люди – «враги народа», то есть душат творческую интеллигенцию всякими запретами и умышленно создают такой образ, будто бы коммунисты – враги свободы слова и мысли.

– Всё ясно, товарищ Сталин, завтра же будет исполнено.

Затем Сталин начал расхаживать по кабинету. Он был доволен собой. Ему удалось сразу убить двух зайцев: во-первых, он опять проявил благородствои показал интеллигенции, кто истинный защитник их творчества. И второе – он дал понять этому Булгакову, что его жизнь, а также творчество – в руках вождя. И еще. Этим миром управляет не Господь, а он – Сталин. Это он довел писателя до нищеты в жизни и в творчестве, а теперь проявит благородство и даст ему слегка свободы. Пусть этот гордый Булгаков знает, что в этой стране всё подвластно ему – жизнь и творчество любого человека. Без Сталина все эти писатели, поэты – ничто.

– Завтра вся Москва будет говорить, как я спас Булгакова от таких подлых министров, как Луначарский, – и снова смешок прошелся по его тараканьим рыжеватым усам.

Такая игра доставляла тирану удовольствие. Он чувствовал себя сильным и могучим, даже перед интеллигенцией, которая с презрением глядит на его портреты в стране.

С минуту потрясенный Булгаков держал в руках трубку. «Почему он решил проявить ко мне такую милость? Наверно, сработало мое письмо, где я упомянул о сожженном романе о дьяволе, и это успокоило его».