Книга Мастер и Воланд, страница 33 – Артур Самари

Бухарин взял лист, прочитал и сразу произнес:

– Да, это слишком… Видимо, он такое написал от какой-то обиды, от бедности.

– Говоришь, от бедности? Пусть пишет о социализме, о партии, как другие, и будет у него всё: и квартира, и осетрина на столе, как у Толстого, и даже автомобиль. Скажи, у тебя есть машина? А у него будет, так как онталантлив. Ты говоришь, он написал от обиды? В этих стихах – не обида, а его убеждения. А это уже опасно.

– Да, он тебя обидел. И всё же прояви снисхождение, и тогда старая интеллигенция оценит твой благородный поступок. Нам нужно этих образованных людей перетянуть на нашу сторону. Если Мандельштам окажется в тюрьме, как жертва политическая, то его сделают мучеником, а тебя – палачом. Это сильно ударит по авторитету вождя и партии.

– Я еще не решил, как быть с этим наглецом. Да, хотел бы знать твое мнение о писателе Булгакове, он стал кумиром интеллигенции. Насколько он талантлив – ты много читаешь?

– На сегодня он – один из лучших.

– Но темы его произведений опасны для нас – он тянет народ в прошлое, вызывает ностальгию. А это может привести к бунту. Как бы нам перетянуть его в нашу сторону, чтобы служил социализму? Такой талант нам нужен.

– Мне думается, он не из тех, кто легко отказывается от убеждений.

– Но ведь другие служат нам?

– Чтобы не умереть от голода.

– Значит, он никогда не будет нашим?

Бухарин пожал плечами. На этом они расстались. Когда Сталин остался один, он задумался на минуту и затем поднял трубку и произнес:

– Люба, соедините меня с начальником ОГПУ (тайная полиция).

И через минуту генсек услышал мягкий голос Ягоды.

– Товарищ Сталин, я весь внимание к Вам.

– Мне сказали, что поэт Мандельштам пытался покончить с собой?

– Да, товарищ Сталин, так получилось. Следователь немного перестарался, и тот не выдержал. Он с третьего этажа бросился вниз. Кое-что сломал, но жив.

– И каков результат допроса?

– Поэт заверил следователя, что больше никогда не будет писать плохие стихи о Вас и о нашей партии. Он искренне сожалел о случившемся и обещал, что каждый год о товарище Сталине будет писать по одной поэме, где будет славить социализм и его успехи во главе с товарищем Сталиным.

– Это хорошо, – протяжно произнес вождь. Хотя в душе была злость и хотелось расстрелять его, но Бухарин был прав. – Вот что, отпустите Мандельштама, пусть живет в каком-нибудь областном городе, только не в Москве и Ленинграде.

– Будет исполнено, товарищ Сталин.

– Да, как дела обстоят с обыском у Булгакова?

– Роман о дьяволе мы нашли – там была лишь одна глава. Это какое-то мистическое произведение о дьяволе в образе профессора магии Воланда. Мы не нашли намека, что это как-тосвязано с Вами. Это иностранец – немец, который внешне не схож с вами.

– А события, которое он описывает?

– Они больше фантастические, хотя Булгаков и описывает Москву наших дней, но не в мрачных тонах. Так что сведения нашего агента оказались неточными.

– Тем не менее, держите Булгакова на крючке, кто знает, что он напишет в других главах. Работайте аккуратно, чтобы тот ничего не заподозрил.

– Будет сделано, товарищ Сталин.

Опустив трубку, Сталин начал расхаживать по комнате с трубкой во рту, выпуская густые клубы дыма. Ему хотелось быть вождем – любимцем народа, пред которым все кланяются, но пока это не получалось, хотя в газетах ежедневно восхваляли его в деле строительства социализма. В школах, институтах и на всех заводах, фабриках, которых было еще мало, везде проводились собрания, где хвалили генсека Сталина. На концертах, на спектаклях, где собирались образованные люди, это делалось реже, так как это раздражало интеллигенцию. И советская пропаганда там не имела особого успеха. Самой удобной площадкой для пропаганды были школы, университеты – это подрастающее поколение, а также малообразованный рабочий класс, которые с легкостью верят всему, что пишут газеты. Однако крестьянство ненавидело Сталина, ведь коммунисты каждый год у них отнимали зерно. Всё это приводило к голоду, с миллионными жертвами. А тех, кто с вилами и топорами защищали свое зерно, солдаты просто расстреливали. Во время самого крупного восстания голодных крестьян было убито около ста тысяч крестьян. В газетах их называли ярыми врагами народа, которые на деньги капиталистов США и Англии хотели захватить власть в стране и вернуть капиталистам. И простой народ верил таким статьям и искренне радовался, что советская доблестная армия смогла разгромить крестьян-предателей. По этому поводу во всех организациях проводились собрания и митинги в поддержку новой власти, и от имени народа требовали, чтобы власть к врагам родины была беспощадна, чтобы их расстреливали на месте, без суда и следствия. Лозунг партии был таков: «Чем больше уничтожим врагов, тем скорее жизнь народа станет лучше. Все беды от них!» Так твердили коммунисты простому народу.