Книга У края бездны, страница 58 – Артур Самари

Генерал вернулся к своему столу, и ему в глаза снова бросилась телеграмма. Вновь прочитав текст, он произнес про себя: «Я – военный человек и должен исполнять любой приказ, если даже он не по душе мне. Пусть мы погибнем, зато унесем с собой в могилу и этих проклятых капиталистов!» Так решил про себя генерал.

ГОСПОДИН «НЕТ» 

Время близилось к вечеру, когда Кеннеди с госсекретарем Раском вернулся в Овальный кабинет. Они покинули заседание ЭКСКОМа, чтобы вместе кое-что обсудить. Дело в том, что в эти дни в США находился министр иностранных дел СССР Андрей Громыко, который прибыл на сессию ООН… И почему-то ему захотел встретиться с президентом Кеннеди. Громыко сразу получил приглашение в Белый дом. Была надежда, что такая встреча снимет напряжение между двумя странами и прояснит ситуацию.

В ожидании русского министра Кеннеди и Раск сидели за длинным журнальным столиком с диванами вокруг. Рядом находился камин, а над ним – макет парусника. Всё это создавало непринужденную обстановку для бесед.

– Как ты думаешь, о чем Громыко хочет говорить со мной в такое тревожное время для нас? – спросил Кеннеди. – Вероятно, у него есть какое-то устное послание от Хрущёва.

– Я думаю, цель этой встречи – это прощупать нас, что мы знаем о ракетах на Кубе и нашу реакцию.

– В таком случае, мы сделаем, что нам ничего не известно о ракетах на Кубе. Об этом мы заявим русским позже, когда у нас будет план действий на этот кризис. Сейчас нам нечего обсуждать.

– Может, русские сам что-нибудь нам предложат?

В это время в кабинет вошел советник Банди и с ним – министр Громыко. За ними – восемь американских журналистов с фотоаппаратами. Сидя в кресле, Кеннеди равнодушно пожал руку господину «Нет» и указал гостям на белые кресла. Пока их фотографировали,оба политика улыбались друг другу.

После обмена любезностями, когда журналисты покинули кабинет, министр МИДа передал слова Хрущёва о добрых пожеланиях президенту Кеннеди и о желании дружбы двух стран. И далее в ходе беседы Громыко стал замечать, что лица американцев стали сдержанными. «Неужели им уже известно о наших ракетах на Кубе?» – мелькнула мысль у советского политика. Именно за этим Хрущёв послал его на эту встречу с Кеннеди.

После официальной части Кеннеди сразу заговорил о том, что тревожит США.

– Господин министр, в последние недели советские суда поставляют на Кубу вооружение в большом количестве. Это не может не беспокоить нас, так как у наших границ вы создаете военную базу, которая будет направлена против США.

– Пусть это не беспокоит вас. Это – обычное вооружение для защиты Кубы, там ничего серьезного. Мы это делаем по просьбе правительства Кубы.

– Я хочу официально заявить, что если на этих судах окажется тактическое наступательное оружие – я имею в виду ракеты с ядерными боеголовками, – то мы не потерпим такое.

– Заверяю Вас, у нас нет таких планов. Всё, что мы поставляем – это обычное вооружение в целях самообороны. Да и Вам должно быть известно, что СССР в свое время заявил на весь мир, что ни одна единица ядерного оружия не покинет территорию нашей страны. Мы остаемся верны нашим обязательствам.

Кеннеди ничего не ответил и лишь с грустью глянул на Раск, который от злости стал красным из-за наглой лжи советского министра. Будь он президентом страны, то прямо сейчас выложил бы перед Громыко фотографии с Кубы. Интересно, что ответил бы глава МИДа, когда его лицемерие всплывет наружу? Вероятнее всего, Господин «Нет» продолжит свое вранье, заявив, что лично ему ничего не известно об этих ракетах. Госсекретарю было известно, что советские дипломаты часто лгут. Раск злился, что Громыко забыл самую главную заповедь послов – не врать. Иначе как вести международные дела, если нет доверия? Есть правило: если посол не может говорить правду, то следует уклониться от прямого ответа, но не обманывать партнера.