Книга Пациентка по межзвездной переписке, страница 150 – Мария Лунёва

— А это имеет значение? Лиля, красивая ты моя, у оршей и людей разное летоисчисление. Орши живут дольше. Так что разница приемлемая. Это только повод указать на место, которое они отвели мне рядом с тобой. Безопасный друг, — он произнёс это с такой злостью, что стало чуточку смешно.

А ещё рядом с ним я вновь чувствовала себя легко и свободно. Без этой тяжести в груди. Без страха быть обузой.

— А у меня для тебя отведено совсем иное место, Нум.

— Хм… — уголки его губ приподнялись. — И какое же?

— Ну-у-у, — мои пальчики прошлись по вороту его кителя на шее. — Как насчёт любимого мужчины? Рекомендую! Уверена, тебе понравится.

Он наконец улыбнулся.

— Ты совсем не переносишь, когда тебе перечат, да? Нум?

— Да. Меня это жутко раздражает. Воспитывали так, что моё слово закон. А вот гибкости не научили. Этим у нас в семье никто не страдает. Самое смешное, что я прекрасно понимаю твою маму. Она мне сильно бабушку напоминает. В нашей семье, Лиля, есть инвалид. И я сейчас не про физическое здоровье, а про ментальное. Мама Лэксара и Кирроси. Вот она как раз и вынуждена сидеть в четырёх стенах дома под постоянным пристальным вниманием бабушки. Но не потому, что нам так хочется. Нет. Она просто не в состоянии позаботиться о себе в отличие от тебя. У неё нет и малейшей возможности вести нормальную жизнь. Она откатилась до состояния ребёнка и уже никогда не выберется из него. И это боль всей семьи. И поэтому то, что сегодня услышали Лэксар и Кир от тэу Розы, слишком их задело. Считай, что у тебя появились помимо меня ещё два серьёзных защитника. А то и все четыре. Маэр с Лукером тоже так просто это не проглотят. Потому что нельзя так. Материнская любовь должна заканчиваться там, где начинается право на свободную личную жизнь ребёнка. Мы так долго вытягивали тэу Илиши. Цеплялись за любую возможность сделать её хоть немного самостоятельнее. Заново учили её простым вещам. Есть, заплетать волосы, одеваться. А ты самостоятельна, Лиля. Ты имеешь шанс на полноценную жизнь, и страхи матери не должны быть препятствием напути к ней. Она должна отпустить твою руку и отойти в сторону.

Подойдя к отсеку, Нум, удерживая меня, активировал замок. Металлические двери разъехались, запуская нас.

— Сегодня спишь в медицинской капсуле, красавица моя, — он усадил меня на мягкий гелевый матрас.

— Будешь обследовать? — я скривилась.

— Буду, — выдохнув, он обнял меня и прижал к себе. — Нет, ну назвать меня стариком! Как ей эта мысль вообще в голову пришла.

— А мне всё нравится, — шепнула я. — Особенно то, что ты во мне калеку не видишь. И принеси мои вещи. Папа наверняка их забрал в их с мамой каюту.

— Угу, — поцеловав меня в волосы, он отодвинулся. — Ты ложись. Укрывайся, — он вытащил из бокового ящика мягкий плед. — А я сейчас схожу к Кирроси за креслом и доской, а на обратном пути заберу твои сумки.

Кивнув, я натянула на плечи одеяло, а после, увалившись набок, прикрыла глаза.

— Я быстро, — он снова коснулся поцелуем моих волос. — Никому не позволю отбирать у тебя право на самостоятельность. Даже твоим родителям. Отдыхай, красивая моя. Я скоро.

***

Повернувшись на другой бок, я прислушивалась к странным звукам. Через тяжёлый сон всё не могла понять, что же это. Открыв глаза, уставилась на высокий подсвеченный ночными лампами потолок.