Книга Шоколадница в Академии магии, страница 47 – Татьяна Коростышевская

Близняшки многозначительно переглянулись и продолжили болтовню.

Катарина Гаррель – самая известная в академии персона. Даже победа Армана де Шанвера на ее фоне померкла. Открыт тотализатор, принимаются ставки на то, кому именно простушка из Анси отдаст свое сердце.

– Простите? – вытаращилась я на близняшек.

– Да-да, – кивнула Маргот. – Три к одному, что еще до зимнего бала ты будешь бегать за Шанвером.

– Но также, – перебила Марит, – рассматривают господина де Брюссо и…

– Тот вариант, что Кати останется верной Симону Туржану, брошь которого носит.

– Ну и, представь себе, виконт де Шариоль.

– Гастон? – пролепетала я, борясь с головокружением.

– Он пасет задних, – захихикали мадемуазели. – Но Мишель слышала, как Делфин, наша староста, рассказывала по секрету подругам, что Гастон хвастался…

– Абсолютная ерунда! – воскликнула я. – Чушь! Нелепица. Вас, мои дорогие, направляют по ложному пути дешевенькие романчики, заполонившие книжные лавки королевства. Мы поступили в академию, чтоб учиться, а не для того, чтоб флиртовать.

Я могла бы рассказать близняшкам, как сама еще недавно была во власти заблуждений, подозревала мэтра Картана. Но признаваться в собственной глупости не хотелось. Девичья фантазия, куда только она может нас завести? Например, заставить вообразить себя желанной, расценить подарок случайного попутчика как знак чувств, а дружеское участие секретаря принять за ухаживания. Нет-нет, все гораздо проще и менее романтично.

– На самом деле… – начала я импровизированную проповедь о добродетели.

– Святые покровители, Натали! – ахнули близняшки, синхронно всплеснув руками.

Мадемуазель Бордело сотрясалась от рыданий, стоя на пороге, попыталась закрыть дверь, но ее руки были заняты какими-то пакетами.Близняшки подскочили помочь. Маргот схватила пакеты, Марит захлопнула створку, и Натали добрела до кресла, рухнула в него, съежилась, прикрыв лицо ладонями.

– Что случилось?

– Наверное, Гастон ее чем-то обидел, – объяснили близняшки, шурша оберточной бумагой. – Он ждал нас у Северного коридора, чтоб принести мадемуазель Бордело извинения.

Мадемуазель Бордело визгливым голосом сообщила, куда виконт де Шариоль может засунуть свои извинения и свои подарки. Бархотка на шее девушки съехала вниз, открывая лиловый синяк на коже. След поцелуя?

Фабинет повизгивали как щеночки, восхищаясь подарками, а я приблизилась к креслу, опустилась на колени и взяла Натали за руку:

– Расскажи.

Девушка всхлипнула:

– Он извинился, действительно извинился.

– Ах, Кати, – позвала Маргот, – один из подарков предназначается тебе. Чудесные сафьяновые портфели!

Девочка выбежала в центр комнаты, размахивая руками – в одной она держала ярко-красный портфель, в другой – лазоревый. Действительно, прекрасная тонкая кожа, позолота, тиснение.

– Фабинет, корпус оват, – велела я учительским тоном, – Марит, Маргот, выйдите в сад.

Близняшки не обиделись, даже захихикали – моя невольная рифма их позабавила.

– Продолжай, – обратилась я к Натали, когда они удалились.

– Ах, Гаррель, – тяжело вздохнула девушка. – Я совершила глупость и только себя должна винить в своем теперешнем положении. Гастон был любезен – я имею в виду, сегодня. Просил прощения, просил передать тебе о его глубочайшем раскаянии. Но, как только я приняла подарки, его манеры разительно изменились.