Книга Шоколадница в Академии магии, страница 138 – Татьяна Коростышевская

Эр-Рази и Дюпере прятали улыбки.

Я не боялась, абсолютно точно не боялась. Поздно. Дело сделано, и либо я получу справедливость, к которой взывала, либо…

Наше путешествие по ковру закончилось. Коридор вывел нас в залу – огромную, как большинство помещений Заотара. Колонны поддерживали шатер свода, оплетенного лианами шиповника, или дикой розы. В центре стоял фонтан – чаша грубого мрамора без резьбы и украшений, за ним я рассмотрела несколько мраморных же плити углубление в полу со следами копоти. Сорбиры уже нас ждали.

– Мадемуазель Гаррель корпус филид, – представил меня Дюпере, – обвиняет сорбира Шанвера в наложении на нее проклятия высшего порядка. Девидек, молчать!

Один из молодых людей – видимо, тот самый Девидек – прикрыл рот ладонями в шутливом испуге.

Ректор продолжил:

– И потребовала для себя безупречной справедливости.

По строю сорбиров пронеслась волна возбужденного рокота. Дюпере вздохнул:

– Вы, господа, знаете, что нужно делать. Квадра Раттеза… Ах, нет, пусть овеществлением займется сам виновник торжества. Шанвер, прошу.

Арман, который все время оставался где-то позади меня, вышел к фонтану. На него было страшно смотреть. Нет, он не шатался, его осанка была великолепной, но так мог шествовать автоматон мадам Арамис – механически-безжизненно. И таким же безжизненным голосом он произнес:

– Лузиньяк, Хайк, Фрессине…

От строя отделилось три фигуры. Дионис как раз шатался. А еще я заметила на воротнике его камзола пятнышко от шоколада – наверное, он решил покормить Купидончика, когда мы… когда меня…

Нет, Кати, сейчас ты не будешь ни о чем думать! Я тебе это запрещаю.

В руке Армана откуда-то появился… не кинжал, а нечто вроде прута, Шанвер опустился на колени и стал царапать этим прутом прямо по полу. Трое его товарищей заняли места по сторонам сорбира, простерли вперед руки, один из них начал петь. Высокая, почти на грани слышимости, нота несколько мгновений тянулась, потом ее поддержали еще два голоса, пониже.

Я снова почувствовала испарину. Так вот она какая, магия безупречных. Пальцы сорбиров порхали, складываясь в минускул, одновременно звучал фаблер, консона, которую нарисовал Шанвер, наполнялась мудрическим мерцанием.

– Вам нехорошо, Катарина? – шепнул эр-Рази.

Я помотала головой:

– Ничего страшного.

– Не волнуйтесь, от вас ничего больше не потребуется. Сейчас нам овеществится Зеркало Истины…

– Тише, Фарух, – зашипел Дюпере, метнувшись к нам, – мадемуазель все равно ничего из происходящего не запомнит.

– Зато, пока эти знания будут в ее голове, получит невыразимое удовольствие от них, – прошептала я себе под нос.

Ректор прожег меня гневным взглядом – впрочем, немедленно перенаправив его на месье Девидека, который тоже потихоньку приблизился.

– Я просто хотел поддержать даму, – сообщил молодой человек,демонстрируя подготовленные для поддержки ладони, – потому что в первый раз видеть Зеркало Истины…

– И в последний, – перебил Дюпере, – клянусь, если еще хоть одна девица академии вздумает взывать… Ладно, стойте здесь на случай, если мадемуазель Гаррель лишится чувств.

И они с эр-Рази отошли ближе к месту событий. Девидек прошептал:

– Старикан чем-то явно расстроен. Вы перспективная студентка, Гаррель? Ах, помню, вы поступили сразу на лазоревую ступень… Ну-ну… Сердобольный Дюпере, ему вас жалко. Воображаю, какую выволочку сегодня получит Шанвер от монсиньора. Ну, вот и все.