Книга Шоколадница в Академии магии, страница 116 – Татьяна Коростышевская

Невольно я ощутила к гордячке Бофреман нечто похожее на жалость. Нет, не от того, что она неведомо где болтается в портшезной кабинке, а потому, что пока Мадлен в ней болтается, ее жених прислоняется к другой девушке. Делал он это неявно, рук не распускал, но… К тому же Арман начал строить планы. Пока только на сегодняшний вечер. Куда мне хотелось бы отправиться? О, пусть меня не тревожит распорядок и скорый отбой – Шанвер обо всем позаботится. Мне нравятся прогулки под луной? Или я предпочту совместный ужин? Нужно внести имя Катарины Гаррель в список допущенных особ, и тогда я смогу являться в Белые палаты.

Он все шептал, не получая ответов. Любопытно, месье уверен, что его невеста воспримет… это вот все? Да что у них за отношения?

Можно было отодвинуться, чтоб прекратить близость с Шанвером, но я этого не сделала, испытывая какое-то извращенное болезненное удовольствие, и даже не отстранилась, когда мужские пальцы украдкой погладили ладонь моей лежащей на колене руки. Сорбирское заклинание заставляло меня хотеть всего, что могло дать сорбирское тело. Мое же – дрожало, как в лихорадке. Слава святому Партолону, что я хотя бы сижу, иначе давно бы свалилась на пол.

Неожиданно Арман произнес:

– Бофреман здесь – обожди, я должен ее встретить.

Ну, разумеется, таковы приличия.

Он встал и ушел, хлопнула створка двери. Деманже немедленно придвинулась:

– Гаррель, ты что творишь?

– Жду приговора.

Делфин заглянула мне в лицо, поняла, что я над ней неиздеваюсь, вздохнула:

– Действительно, не место и не время. Обещай, что прежде чем отправишься совершать глупости под луной с безупречным Арманом, ты придешь ко мне.

– Хорошо.

– Я должна была предупредить тебя раньше, еще до того, как за тобой начал увиваться Брюссо, а этот урод Шариоль…

Двери распахнулись, в залу вошла мадемуазель де Бофреман, и Делфин прицокнула языком:

– Однако!

Шанвер ошибался, предполагая, что Мадлен задерживается из-за проделок дамы-призрака: его великолепная невеста готовилась к роли, к роли гранд-дам. Она переоделась, сменила лазоревое форменное платье на великолепный бальный наряд. Белоснежные шелк и атлас, пенные кружева, жемчужная отделка, в черных как ночь волосах звездами сверкают россыпи бриллиантовых булавок.

– Святые покровители, – пробормотала Деманже, – Бофреман играет в сорбирку.

Действительно, похоже. Наверняка, в комплект к этому платью полагался безупречный. К несчастью для Мадлен, камзол последнего был несколько измят по пути сюда. Поэтому на роль главного героя Арман сейчас не годился. Он остался у входа, прислонившись плечом к дверному косяку.

Гран-дам вышла на авансцену.

– Ну, наконец, – обрадовался монсиньор Дюпере, – мадемуазель Бофреман, скажите все, что должны сказать, и покончим с этим. Картан, записывайте.

– Я, Мадлен де Бофреман, обвиняю Катарину Гаррель в воровстве и…

– Картан, не пишите, – перебил девушку ректор. – Дражайшая мадемуазель, ваш жених Арман де Шанвер сообщил мне, что произошла ошибка и что вы заберете свои обвинения назад.

Головы присутствующих повернулись к Арману, тот пожал плечами, Мадлен серебристо рассмеялась:

– Разумеется, монсиньор, я их заберу. Никакой ошибки, но мы, представители высших сословий, должны относиться к простолюдинам со снисходительностью.

«Великолепная актриса, – подумала я, – и продувная бестия».