Онлайн книга «Шоколадница и маркиз»
|
Когда сорбир убежал разыскивать ректора, Мадлен обиженно протянула: – Отчего ты так неловок, дорогой? Это был мой последний пузырек с зельем. Твой при тебе? – Похищен, – хохотнул Шанвер, – коварной Шоколадницей. Увы. Виктор засунул свою седую макушку в альков: – Кстати, о Гаррель: они с Гастоном де Шариолем… – Зачем ты ей его отдал? – перебила Бофреман, требовательно обращаясь к жениху. Арман пожал плечами: – Хотел испытать на Шоколаднице, прежде чем подливать зелье Лузиньяку. Но девица ловко от меня сбежала, прихватив бокал с субстанцией. Мадлен побледнела, но дробно рассмеялась, демонстрируя веселье: – Так отправимся следом? Посмотрим, что она успела наговорить Гастону. Воображаю… Она ведь успела выпить? Они пошли в кладовую втроем. За фальшивым портретом покойного ректора пахло сандалом и яростью. Шариоль был один, без девушки. Арман нашел пустой бокал, понюхал. От Гастона тоже разило зельем, он безостановочно жаловался, разбрасывая изо рта клочья розоватой пены. Никаких побочных эффектов? Ну-ну… Шанвер посмотрел на притихшую Мадлен, но ничего не сказал. Брюссо потешался над отравленным шевалье и отправился преследовать Шокладницу тайным ходом. Пусть. Шанвер не возражал – он был уверен, что эта новая Гаррель уйдет от погони с легкостью. Демоница из Анси. Бофреман, несколько расстроенная, решила немедленно позвать слуг-автоматонов и стала теснить Армана к выходу, чтоб именно он привел подмогу. Ну уж нет. И пропустить самое интересное? – Увы, дорогая, – сказал твердо Шанвер, – наедине с этим… месье я тебя не оставлю. Нет, и вместе мы в залу не вернемся. Одного человека, чтоб позвать слуг, вполне достаточно. Бофреман очень не хотела уходить, и скоро Арман понял, почему. Ей все же пришлось уйти, а через несколько минут после того, как прекрасная филидка вышла из кладовой, сработал еще один побочный эффект зелья. Или, напротив, этот и был основным? Гастон стал грязно домогаться маркиза Делькамбра. Да, да, именно домогаться, в самом физиологическом смысле этого слова. Он хотел утолить свою страсть, и немедленно, с Арманом. Это было грязно, гадко и демонически забавно. Ах, шалунья Мадлен! Какое чудесное зелье! После него Дионис Лузиньяк точно так же ползал бы по полу, умоляя о поцелуе и прочем, что за поцелуем должно последовать. Сочувствия к Гастону Шанвер не испытывал – скорее, боролся с желанием избить мерзавца до потери сознания. Он слышал его разговор с Катариной, от первого до последнего слова. Шантаж, Шанталь, шоколадница… Как много «ш». Виктор вернулся в кладовую, рапортуя о безуспешности погони, сразу следом вошли автоматоны с Бофреман. Суета, блевота, стоны… Какая гадость! Маркиз Делькамбр морщился, нюхал надушенный платочек: – Однако, дорогая, твое зелье оказалось не столь уж безопасным. Хорошо, что его не успел принять Лузиньяк. – Я составлю другое, – извинялась девушка. – Ну уж нет! Мадлен! Больше никаких зелий правды! Если я узнаю, что ты попыталась опоить Диониса, клянусь, нашей с тобой дружбе придет конец. Она даже испугалась – таким непререкаемым тоном говорил Шанвер, и ее глаза блеснули злобой: – Так вот какой выбор ты сделал! Арман понял, что несколько увлекся. Нет, нет, «невеста» пока еще ему нужна. Нужно идти на попятный, сохраняя при этом вид высокомерного индюка. Он приобнял Бофреман за плечи: |