Книга Шоколадница и маркиз, страница 41 – Татьяна Коростышевская

У каменной арки по центру нас уже ждали шестеро филидов-стихийников (причем Шанвер опять не надел формы), мэтр Девидек в белом камзоле и еще трое сорбиров: Лузиньяк, Хайк и Фресине. Впрочем, кто из них Хайк, а кто Фресине, я пока не знала.

Брюссо подбежал к Арману – наверное, жаловаться. Они посмотрели в нашу сторону, Лазар и Мартен синхронно шагнули ко мне, как будто пара стражников.

– Между прочим, – шепнул Пьер, – это те самые Дождевые врата. Ну, помните, которые раскрылись прошлой осенью, чуть не затопив академию?

«Ну еще бы не помнить! Особенно если знать, кто тогда почти разрушил сдерживающую печать!» – подумала я, уважительно разглядывая каменную арку.

Жан моего пиетета не разделял:

– Если Тарес пожалуется мэтру, нас накажут, всех четверых.

Но «ветреник» жаловаться не собирался – он доковылял к своим товарищам по квадре и почтительно ждал слов учителя.

– Что ж, дама и господа, – сказал Девидек, – обещание есть обещание. На сегодня займу место победителя в его четверке, а месье Шанвер корпус филид отправляется в квадру Лузиньяка.

– Простите, мэтр, – протянул Арман высокомерно, – я предпочел бы уступить звание победителя.

Мы с товарищами переглянулись. Что за ерунда?

– Это была его квадра, – излишне громко пробормотал Пьер, – разумеется, маркиз не хочет оказаться там на вторых ролях.

Лузиньяк так покраснел, что это было заметно даже сквозь загар. Метр Девидек пожал плечами:

– Не возражаю. Дионис, дружище, возьми себе, кого захочешь сам.

Светлые как лед глаза рыжего сорбира скользнули по филидам, избегая останавливаться на Шанвере. «Ох, кажется, мы, господа, наблюдаем трещину в крепкой мужской дружбе?» – подумала я злорадно и подняла руку:

– Не стоит ли остановить выбор на ком-нибудь самом слабом, месье Лузиньяк? Например, на девушке?

– Прекрасная мысль, – обрадовался мэтр Девидек. – И под конец тренировки мы проведем небольшой спарринг между квадрами. Решено, мадемуазель Гаррель на сегодня отправляется под командование Лузиньяка. К оружию, господа, разминка. Ах, простите, дама и господа.

Учитель хлопнул в ладоши, и у арки ворот появился деревянный ящик. Шанвер, стоящий к нему ближе всех, откинул крышку и первым извлек тренировочную рапиру. Фехтование? Любопытно. Когда подошла моя очередь, я достала клинок с пробковой заглушкой на острие и повернулась к безупречной квадре. Сорбиры уже держали в руках сотканные изо льда и света шпаги. «Удобно», – решила я и отсалютовала Лузиньяку.

Тот, кажется – нет, абсолютно точно, – рад мне не был. Но ответил изящным салютом.

Крыша Цитадели Знаний была большой, четыре квадры разместились на ней без помех.

– Хайк, – велел Лузиньяк, – займись мадемуазель. Да поосторожней, не хватало еще…

«Ага, значит, вертлявый и смуглый – это Хайк, а Фресине – широкоплечий блондин, – подумала я, принимая стойку. – Потанцуем».

Фехтовальщиком я была посредственным, кроме нескольких эффектных сценических финтов мне показать партнеру было нечего. Но на то и тренировка, правда? Рапира удобно ощущалась в ладони, одежда не сковывала движений, подошвы туфель не скользили на шершавой крыше. Батман! Моя рапира высекла искры из ледяного сорбирского клинка. Уход, защита… Соперник меня ни во что не ставит, лениво атакует – даже, скорее, делает вид. У него чисто физическое преимущество: больше рост, длиннее руки и ноги. Держись, Катарина, просто держись. Ох!