Книга Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма, страница 7 – Лика Семенова

В глазах Пилар промелькнула такая грусть, что мне захотелось плакать. Но она промолчала.

Управляющий не соврал — комната протопилась быстро. Наполнилась уютным треском огня, запахом сосновых дров, золотыми бликами. Будто ожила. Из кухни принесли еды, и мы с Пилар поели прямо на ковре у камина. И даже все вдруг показалось не так уж и плохо. Усталость, расстроенные нервы, холод, чужие люди. В конце концов, эта сеньора де ла Серда — лишь вторая мачеха. Я научилась выносить одну — отменно вздорную женщину, — как-нибудь разберусь и с другой. Главное — не торопиться и постараться совершить как можно меньше ошибок.

Пилар молчала, сосредоточенно глядя в огонь. Но я ее слишком хорошо знала, чтобы не понять, что она мучительно хочет что-то спросить. Наконец, она не выдержала:

— Барышня, почему герцог не встретил вас?

Я лишь выдохнула, покачала головой:

— Кто знает? Ты же видишь, как нам здесь рады. Свекровь издевается, братья не скрывают пренебрежения. Супруг знать не желает.

— Но ведь он вас даже не видел. Даже не знает, какая вы красавица. Да любой такую на руках бы носил!

Я отмахнулась:

— Скажешь, тоже. Разве это имеет значение?

— А что имеет?

— Что меня навязали против воли. Но, думаю, даже это не главное.

Пилар сморщила нос:

— А что еще?

Я горько усмехнулась:

— Ну что ты, как глупенькая. Сама все знаешь. Я незаконнорожденная. И всем это известно. Наверняка они сочли себя оскорбленными.

— Какая же вы незаконнорожденная? Когда и отец родной вас признал, и бумаги все выправлены честь честью. Самая, что ни на есть, законная. Никакой разницы.

Я покачала головой:

— Нет, душечка моя, — очень большая разница. Потому нас с сестрицей Финеей и равнять нельзя. Мне от такого пятна за всю жизнь не отмыться.

— Тогда и брали бы донью Финею. И над ней тут издевались. Ох.. я бы глянула одним глазочком, какой тарарам бы тут стоял! И суток бы не прошло, как она все это семейство бы начисто извела! Сущая ведьма!

Я даже рассмеялась:

— Сама знаешь, что глупости. Нрав у сестрицы скверный, но вот колдовских талантов ни крупицы. Хоть она и любит слуг сказками пугать. От матери к дочери — никак иначе. А у ее матушки из колдовства только дурной нрав и гадкий язык. Вот и все наследство. И донью Финею никто бы не отдал.

— Зато вы в сто раз красивее! Куда там донье Финее? Она же вся в маменьку! А вы… — Пилар, вдруг, замялась, не зная, что сказать.

Я улыбнулась:

— Наверное, и я в маменьку, раз на отца совсем не похожа.

Теперь мы обе молчали. Она понимала, что для меня это была болезненная тема. Единственное, что я знала о своей матери — имя, которое значилось в бумагах, подтверждающих мое происхождение. Старая нянька когда-то понарассказывала кое-что, но я не знала, сколько в этих словах правды. И та все время переиначивала. То говорила, что любовь случилась. А в другой раз — что отец благородную девицу обесчестил. Но в одном всегда сходилась: что после моего рождения мама заявила на отца самому королю и потребовала признать дочь. А потом на себя руки наложила. Отец никогда об этом не говорил. Я, девчонкой, иногда задавала вопросы, но он лишь кричал и выставлял меня вон.

Я откусила пирожок с тыквой:

— Миленькая, как думаешь, какой он?

Пилар насторожилась:

— Кто?

— Герцог.

Она посерьезнела:

— Снаружи или нутром?