Книга Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма, страница 119 – Лика Семенова

— Я должен извиниться перед тобой за то, что произошло в парке. Подобное больше не повторится. Я нарушил свое обещание, но, надеюсь, ты понимаешь, почему.

Теперь пирожок просто встал поперек горла, а глаза снова драло от слез. Я стиснула зубы, кивнула:

— Конечно, не беспокойся. Я все понимаю и не считаю, что ты что-то нарушил. — Я застыла, будто превратилась в ледяную глыбу. Изо всех сил старалась взять себя в руки. Лучше бы он ничего не говорил. Совсем ничего! Будто ничего не было! — Как ты узнал, что младшая принцесса так… разозлится?

— Я заметил, что она со свитой шла к павильону. При дворе все знают, что принцесса во всем пошла в свою покойную матушку. И даже превзошла, совсем погрязнув в благочестии. Хотя, куда больше. Покойная королева была совершенно нетерпима, и никто не хотел даже попадаться ей на глаза. Повод мог оказаться любым. Это она в свое время отлучила от двора мою мать.

Даже оцепенение прошло. Я повернулась:

— За что?

— За драку с принцессой Авейро.

Я дар речи потеряла:

— За драку? Сеньора де ла Серда?

Вито усмехнулся:

— Ты ведь уже успела узнать мою матушку. Это не слишком удивительно. Не так ли?

Я сглотнула:

— А эта принцесса Авейро? Кто это? Я никогда о ней не слышала.

— Кто-то из дальних родственниц короля. Кажется, из графов Осорио. Осорио никогда не играли никакой роли при дворе, их никто не воспринимал всерьез. Их обеих отлучили. Был такой скандал, что его еще очень долго вспоминали. Мать отлучили, а мы с отцом все еще оставались приняты и бывали при дворе часто. О принцессе Авейро я тоже больше не слышал. Должно быть, ее сослали замуж. Но я все это помню очень плохо, больше со слов отца. Тогда мне было не больше Лало.

Я кивнула. Снова откусила пирожок.

— Что мы теперь будем делать?

— Вернемся в Кальдерон.

Сердце кольнуло.

— А если туда явятся и велят нам ехать обратно?

— Не беспокойся. Если кто-то явится, мать отведет им глаза. В Кальдероне ты в безопасности. Нужно лишь скорее туда добраться.

— Твоя матушка не слишком любит меня. Ты сам это знаешь. Захочет ли она…

— Ты моя жена, а не ее. Если кто и должен тебя любить, так это я. Остальные неважны.

Я замерла, съежилась, боясь даже вздохнуть. Эта фраза была брошена так странно, будто на груди у Вито лежала неподъемная каменная плита. Или я снова что-то себе придумывала, потому что очень хотела?

Повисла холодная пустая пауза. Кажется, он тоже это почувствовал. Повернул голову:

— Там, в парке, ты хотела что-то мне рассказать. Кажется, сейчас не самый худший момент. Так я слушаю.

Я вся похолодела, даже бросило в пот. Но, в конце концов, зачем что-то оттягивать. Сказать, как есть. Сразу. Наверняка. Без возможности отступить и все переиначить.

Я сжала кулаки, набрала в грудь побольше воздуха:

— Я тоже ведьма. Как твоя матушка. Ты должен это знать.

Вито молчал, и у меня внутри будто что-то ежесекундно умирало. Снова и снова. Нервы натянулись, меня кидало то в жар, то в озноб. Я больше не могла терпеть эту пытку. Сжала кулаки так сильно, что ногти до боли впились в ладони. Облизала пересохшие губы:

— Скажи что-нибудь… — От напряжения голос сел, и в горле засаднило. — Пожалуйста. Прошу.

Невыносимо. Господи, как же это невыносимо! Пусть накричит. Обвинит во лжи. В том, что я все намеренно скрыла. Хоть что-нибудь, только не презрительное молчание. Но мой муж лишь усмехнулся, я буквально почувствовала это, хоть и не видела его лица.