Книга Обсидиановое сердце. Механическое сердце, страница 123 – Елена Михалёва

– Ну что ты! Смотри, какой он милый! – не унимался он.

Но девочка и не думала останавливаться. Она верещала и пыталась ускользнуть от несносного друга.

А малыш с долькой яблока в ручонке звонко засмеялся, глядя на них.

– Остван, не трогай ее! – крикнул белокурый мальчик, который продолжал сидеть на бревне и болтать ногами. – Я все твоим родителям расскажу! И мама тебя опять накажет, раз ты снова пристаешь к Керике! Мор, скажи ему! – Он легонько толкнул плечом свою черноволосую подружку. – Мор?

Белокурый мальчик нахмурился.

Но девочка никак не отреагировала. Она продолжала неотрывно смотреть в одну точку перед собой. Прямо туда, где стояла Гвин.

Остван остановился, заметив встревоженный тон товарища. Он перевел дух и обратился к черноволосой девочке, продолжая широко улыбаться:

– Что там, Моргевейн? Опять бабушка?

– Нет, – девочка медленно покачала головой. – Что-то не так…

Она легко спрыгнула с бревна в ручей. Сделала несколько шагов по направлению к Гвин, не сводя с нее взгляда ни на миг. Все дети замерли, встревоженно наблюдая за подругой. Лишь самый младший из них продолжал заливисто смеяться.

Мор медленно наклонилась, не прерывая зрительный контакт, и зачерпнула ладошками ледяную воду.

– Проснись! – строго велела она и плеснула Гвин в лицо.

Ледяные брызги золотым бисером заискрили на солнце и обожгли кожу.

Гвинейн вздрогнула. И распахнула глаза.

* * *

Она лежала на холодных камнях в темноте коридора. Видение о лесной полянке растаяло, унося с собой морок гипнотических видений. Голова раскалывалась так, что шумело в ушах. И сквозь этот зудящий шум чародейка услышала плач.

Плакала девочка, испуганно и устало.

Этот звук привел Гвинейн в себя. Заставил нашарить в темноте поясную сумку и ощупью отыскать там заветный бархатный мешочек с королевской солью. Непослушными пальцами она развязала шнурок и извлекла всего один кусочек. Аккуратно отправила в рот, стараясь не уронить, и принялась жевать.

Смоляной привкус расцвел на языке. Хрустнул кристаллик соли, высвобождая чудодейственные вещества. Однако Гвин не стала дожидаться, когда соль полностью очистит ее разум – этого ведь могло и не произойти. Она даже не знала, каково было происхождение дурманящего дыма, но терять время более было нельзя. Потому адептка убрала мешочек с солью обратно в поясную сумку, поднялась на ноги и ощупью побрела на звуки плача, держась левой рукой за стену.

Сумрачное состояние понемногу отступало, но способность входить в транс никак не желала возвращаться, словно бы что-то извне сдерживало ее.

Вероятно, та же сила и насылала видения, сплетенные из искаженных воспоминаний. И не было сомнений, что сила эта – не что иное, как Чистая тьма под началом Атрана Ратенхайта. Поэтому чем отчетливее и ближе звучал плач принцессы, тем яснее Гвин понимала: подле Деваны она обнаружит старшего носферата из Аэвира. Оставалось лишь надеяться, что он не кусал принцессу. Не успел заразить ее вампирской скверной. Или же не сотворил с ней чего похуже.

В попытке очистить разум от потустороннего морока Гвин постаралась сосредоточиться. Это удалось сделать с огромным трудом и крайне ненадолго, но чародейка успела создать новый светящийся шар. В этот раз побольше размером, примерно с орех величиной. Достаточный, чтобы освещать путь и разгонять живые тени, которые брызнули в разные стороны, едва светлячок зажегся на ладони.