Книга (не) полюби дьявола, страница 94 – Елена Горская

— Ребенок. Я хотела, чтобы ты подарил мне ребенка, чтобы я не была одинока, когда вернусь в Ирландию.

Лучше бы я не спрашивал об этом…

Он откинул назад голову и закрыл глаза.

— Но почему? Почему от меня?

Она молчала.

Тишина действовала на двоих слишком тяжело. Откровенно. Два маленьких белых кубика с черными точками растрепали в клочья душу двоих.

— Потому что я этого хотела, — прошептала Виктория чуть слышно, но голос был отстраненным, словно она далеко. Где-то в своих мыслях.

Дэймон потер пальцами переносицу.

Она хочет от меня ребенка.

Почему эта мысль и пугает, и радует одновременно?

— Возможно, я выполнил твое желание, — прохрипел он, стараясь сдержать эмоции.

— А если нет?

— Значит, Роэн будет доволен.

Кретин! Идиот!

В кабинете опять повисло молчание.

Тори… Я не могу. Не могу дать тебе то, чего ты действительно заслуживаешь. То, чего ты достойна. И я не могу сказать тебе этого вслух.

Что может быть больнее безразличия и безответной любви? Только смерть. Когда, кажется, что твоя душа умирает… Когда ты теряешь какую-то часть себя.

Неужели он совсем ко мне ничего не испытывает, кроме желания? Похоти? Неужели он не видит ничего в моих глазах?

— Кидай, — громко заявила Тори и обернулась.

Перед Дэймоном словно была другая женщина.

Гордая. Чужая. Холодная.

Он пристально посмотрел на нее и разжал руку. Кости с громким стуком упали на стол.

Три.

— Моя очередь, — она выкинула кости из своих рук небрежно, с отвращением.

Герцог смотрел на белые кубики, но у него было странное ощущение, что это его она только что выкинула из своего сердца. Точно так же. Небрежно и с отвращением.

Двенадцать.

Глава 40

— Кто превратил твое сердце в льдину? — голос Тори срывался, а в голубых глазах стояли слезы. — Кто превратил тебя в циника и эгоиста? И почему ты жесток с людьми, которые тебя любят?

Дэймон поднялся на ноги и обхватил ее за плечи, смотря в красивое лицо.

Глаза в глаза.

И Виктория расплакалась именно тогда, когда он притянул ее к своей груди.

— Ответь… Ответь мне… — шептала она, всхлипывая.

Хант обнял ее так крепко, так сильно, при этом стиснув зубы, словно от боли…

— Я не знаю, Тори. Я бы хотел сказать тебе правду… Но я и сам ее не знаю. Мне кажется, что я всегда был таким.

— Расскажи мне… Пожалуйста. Я клянусь, что не отрекусь от тебя. Я хочу понять тебя.

Дэй тяжело вздохнул. Вытрясти свою душу и погрузить ее в свой грязный мир? Ему и хотелось этого, и не хотелось одновременно.

А вдруг она поймет? Если она действительно сможет принять меня таким?

— Я отрекся от Бога в семилетнем возрасте, когда избитая до смерти мать умирала на моих руках, — заговорил он. — Когда никто не пришел в эту темную комнату. Никто не открыл дверь, впуская туда свет. Никто не пришел спасти ее. Меня. Порой мне кажется, что я так и остался в той комнате.

Всхлипы ее усилились, и она крепче прижалась к Дэймону, пытаясь слиться с ним и забрать его боль.

— Ее убил мой отец. Избил до смерти, сразу после рождения Грейс. Единственное, что успела сделать мать — это спрятать сестру в другой семье. От него, — Хант на мгновение замолчал, пытаясь подобрать слова и справиться со своими чувствами. — Когда я представляю, какую жестокость пережила Грейс перед своей смертью, мне становится не по себе… Словно до нее добрался отец.

Тори подняла на него свои сапфировые глаза, в которых стояли слезы. А потом снова обняла его. Резко. Порывисто. Словно пытаясь заслонить его собой. Передать ему тепло.