Книга Ненаписанное богами, страница 31 – Кэти Роган

Я стою, не отрывая от нее взгляда. Смотрю на изгиб ее щеки, как мягко поднимается и опускается ее грудь, как ее волосы беспорядочными волнами рассыпаются по подушке. Внутри все сжимается от вины, острой и беспощадной. Уложить ребенка спать — такая простая вещь, и все же кажется, будто я пересек невидимую черту. В дверях, обхватив себя руками, стоит Маэра. Она молчит, и я тоже. Между нами висит такая густая тишина, которая, кажется, может задушить нас обоих.

Наконец я поворачиваюсь к ней.

— Спасибо, — ее слова едва слышны в тихом гуле ночи.

Маэра плотно сжимает губы, и мне кажется, что она сейчас уйдет. Вместо этого делает шаг ближе, в ее глазах такая решимость, что у меня перехватывает дыхание. Маэра берет меня за руку и тянет прочь из комнаты.

Глава 11

Маэра

Наблюдая, как Аэлрик укладывает Бри спать, я преодолела последний барьер, за который так отчаянно цеплялась с момента нашей встречи в «Багровом пере». Нежность его рук, то, как он держал ее, словно самое драгоценное сокровище, окончательно растопили мое сердце. Дело было не только в том, как Аэлрик смотрел на нее, а в том, что он совершенно не смотрел на меня. Весь его мир сузился до Бри, и ничего другого больше не существовало. В тот миг я осознала: несмотря на всю боль, ошибки и проклятые нити судьбы, что разлучают нас, передо мной все тот же Аэлрик — любящий страстно, без остатка и без колебаний. И хотя я понимаю, насколько это глупо и что это ни к чему не приведет, я все равно хочу, чтобы он снова любил меня так. Хотя бы сегодня ночью.

Где-то между костром и кроватью Бри я поняла, что сегодняшний день — подарок судьбы. Я так боялась уродства, которое принесет его уход, что закрылась от красоты этого дня. Но боль и уродство неизбежно придут с рассветом. Поэтому сейчас я хочу ухватить и удержать хотя бы красоту.

Я тяну Аэлрика за руку к двери другой спальни. Он покорно следует за мной, а его рука, грубая и мозолистая, лежит в моей ладони. Мы оказываемся внутри, в большой просторной комнате. Я запираю дверь и, обернувшись, смотрю в его глаза, беспокойные, словно небо перед грозой, горящие чем-то настолько яростным, что перехватывает дыхание.

Это не просто желание. Это нечто более глубокое — уязвимость, обнаженная и беззащитная, будто он сложил все свои щиты к моим. Мы стоим лицом к лицу, а между нами — все, против чего мы боролись, и все, за что мы сражались.

Аэлрик подходит ближе, касается рукой моей щеки, а большим пальцем очерчивает линию челюсти. Не знаю, кто из нас делает первый шаг, но, когда его губы находят мои, я чувствую одновременно боль и облегчение. Стены, которые я строила вокруг сердца, рушатся, но мне не страшно. Больше нет.

Его губы слишком робкие, слишком осторожные. Аэлрик боится, что я разобьюсь. Но такое уже бывало раньше. Я рассыпалась на тысячи осколков и собирала себя заново. Из этих острых кусочков я выковала нечто более сильное и твердое. Я не хрупкая. Я — мозаика из шрамов и стойкости.

И я не хочу, чтобы он был осторожным.

Я наклоняюсь к Аэлрику, запускаю пальцы в волосы и притягиваю к себе. Наши губы сливаются, тела прижимаются друг к другу. Но он все еще слишком нежен. Его поцелуй мягкий, словно перышко, а прикосновения едва уловимы. Тогда я кусаю его нижнюю губу, вырывая из него стон.