Книга Ненаписанное богами, страница 26 – Кэти Роган

— Он, — ее голос звучит раздраженно. — Не оно.

Бри хлопает по тесту, и я зажмуриваюсь, когда облако муки поднимается в воздух.

— Могу я хотя бы спросить об этом Аэлрика? — не унимается она.

— Дай мне подумать. — Я прибегаю к проверенному способу уйти от ответа.

— Эх. Значит, нет, — Бри склоняет голову, размышляя. — Откуда ты знаешь Альтора, Амма?

Мои руки работают с тестом, костяшки стучат об деревянный стол. Сильно. Бри опускает глаза, когда я беру полотенце и вытираю костяшку, из которой сочится кровь.

— Мы были друзьями давным-давно, — говорю я. — До того, как он стал Альтором.

— Не могу поверить, что он нес нас на себе всю дорогу.

Мои щеки вспыхивают. Я тоже не могу в это поверить. Аэлрик всегда был сильным, но это… это было нечеловечески.

«Альтор», — напоминаю я себе.

Столько всего изменилось с тех пор, как мы были детьми. Он — воин, благословленный богами. Воин, которому запрещено иметь семью. А я — мать. Мой взгляд останавливается на Бри, которая сосредоточенно вымешивает тесто, прикусывая нижнюю губу. Она и есть моя семья.

Что он здесь делает? Я и не надеялась увидеть его снова. И словно в ответ на мои мысли, распахивается входная дверь, и входит он. Его присутствие заполняет маленькую комнату, и вовсе не из-за роста. Он приносит с собой энергию, сдавливающую воздух. Его грозовые глаза осматривают пространство и останавливаются на мне. Затем взгляд падает на Бри, и Аэлрик вздрагивает.

Видеть этого бесстрашного, несокрушимого воина сломленным при виде собственной дочери невыносимо.

— Думаю, мы закончили с тестом, Бри. Пусть поднимается, — говорю я, и голос предательски дрожит.

К счастью, Бри этого не замечает. Она уже бросила все и, спрыгнув со стула, мчится к Аэлрику. Тот одной ногой стоит на деревянном полу, а другой — на земле снаружи, будто не может решить, войти ему или уйти. С улицы доносится запах дыма и жареного мяса. Должно быть, он уже готовит добычу на огне.

Не замечая напряжения, Бри хватает его за руку и тянет внутрь. Аэлрику приходится пригнуться, чтобы не задеть балки, и он неуверенно и неловко идет следом.

— Мы с Аммой печем хлеб! Мне нравится месить тесто — это так весело. Но вот убирать потом совсем не нравится. Не люблю таскать воду и терпеть не могу отскребать липкое тесто со стола и горшков. Оно всегда застревает под ногтями. А еще вода становится холодной, и руки, и в конце концов я вся мерзну, — тараторит она, перескакивая с одной мысли на другую.

Аэлрик наклоняется, чтобы оказаться на уровне ее глаз, и слушает, будто перед ним король зачитывает указ. Он всегда хорошо ладил с детьми, будь то его собственные братья и сестры или деревенские ребятишки.

— А у тебя есть какие-то обязанности на кухне, которые ты терпеть не можешь? — спрашивает Бри.

Я не могу сдержать смешок, прикрывая рот рукой, глаза округляются от удивления. Взгляд Аэлрика мгновенно перемещается к моему, а уголки губ приподнимаются в слабой улыбке.

— Нехорошо смеяться над людьми, Амма! — она поворачивается ко мне, уперев руки в бока.

— Все в порядке, — отвечает Аэлрик. — Твоя Амма смеется, потому что знает, что я в жизни ничего не делал на кухне.

Глаза Бри становятся размером с блюдца.

— Как тебе это удается? — она спрашивает это восторженным шепотом, будто выпытывает государственные секреты.