Книга Герцогиня из приюта, страница 231 – Наталья Варварова

Теперь я мало что могла воспринимать из его монолога. Мужские руки бесцеремонно шарили по телу, однако не причиняли боли. Лишь стискивали и сжимали, заставляя закрывать глаза от отвращения. Эти руки были везде. Роберт сдавливал мне шею и тут же оставлял синяки на бедрах. Хуже всего, что он уже просунул колени между моих ног и стал пристраиваться сзади.

— Так вот о душе, радость моя… Бывает, человек не самый сильный. Немного капризный или, может, тщеславный. Но мука, постоянная, непрекращающаяся, снимает все лишнее, оголяет суть. И эта душа… У нее ведь больше ничего нет… Тело потеряло силы, красоту, магию… Надежды, и те закончились… А она продолжает светиться и ласкать мне сердце. Яркое бешеное пламя гаснет быстрее, чем одна такая... И я не могу понять, Изабель, то ли эта душа так чиста, то ли так холодна.

Напрасно я извивалась вдоль его тела, как креветка, выброшенная на берег.

Я подозревала, — ну, чисто теоретически — что мужчина не в силах овладеть женщиной, если та сопротивляется, а не замерла неподвижно. С занятий по анатомии следовало, что тот самый орган, которому человеческие самцы уделяют столько внимания, это даже не мышца, а ткань, полость, которую чрезвычайно легко травмировать… Достаточно дотянуться и лягнуть. Но это и было самым сложным. Движения стали затрудненными, потому что Роберт по-прежнему крепко держал за горло.

— У этой души больше ничего нет. Ты прав. Все, к чему она стремится, это избавиться от тебя и убраться прочь, — надорванно выдохнула я.

— Но улететь я ей не дам… У тебя будет новая клетка, любовь моя. Краше прежней. И детишки… Ты же так хотела деток, моя герцогиня. Мы исполним и это желание.

Марбо сдавленно фыркал. Это даже на смех не было похоже. Он чересчур возбудился и больше не мог дышать ровно.

Что вообще происходит? Не он ли выпил мое тело до дна и собирался завести наследников с другой.

Он все же выпустил шею. Сильнее придавил к полу, рывком развел бедра, а потом продолжал их удерживать. На этот раз с его тяжестью совсем не выходило бороться. Я по-прежнему отбивалась, но с резвостью, достойной разве что уснувшей мухи.

— Я заберу у вас Вилль. У этого мямли Леграна. Он ведь мог меня добить, но побоялся. Звереныш сразу догадался, в чем подвох. Правду говорят, что у него чутье. Но он слишком осторожен. Старается спасти сразу всех. Это смешно, и в этом вы с ним, правда, похожи.

Сзади что-то ударило, заставив камень под нами задрожать. Если Кристиан увидит меня сейчас под Робертом, то запрезирает еще больше. Он никогда не посмотрит на меня как на женщину… Хм. Странно. Об этом я тоже уже когда-то думала. Еще один повтор.

Между ног жгло, а боль все не приходила. Роберт давил, угрожая разорвать, а я смотрела куда-то в пустоту. Почему стало так темно? Ох, это я просто закрыла глаза рукой.

— Ему сюда не пробиться. Но пусть смотрит. Ты же не против, да, Белль?

Стеклянное крошево на полу — наверное, мы что-то разбили — обдирало мне щеку. Оцепенение все равно не спешило исчезать.

Какое узнаваемое чувство. Абсолютной ненависти к себе. Безобразная, стыдная… Это все могло случиться только со мной.

Марбо остановился. Он вдруг затряс меня так, что голова задергалась.

— Эй, я же сказал, что ты будешь все чувствовать, а ты... опять? Убегаешь?