Онлайн книга «Фабрика воспоминаний»
|
Жорж прекрасно поладил с Сэмом Бердманом. Репетиции шли хорошо, Сара бродила по городу, а Габриэль ежедневно сопровождал брата в театр «Нил Саймон», где, несмотря на постоянное движение, работу техников, колдующих над светом и декорациями, стук туфель по деревянным подмосткам, гром духовых оркестра, словом, несмотря на весь этот гвалт, он чувствовал себя спокойно, точно в коконе, оберегающем его от опасностей шумного мегаполиса. На улицах Габриэля потрясала ветхость зданий, грязь и даже нищета, которую выдавало присутствие тощих старух-азиаток — те плелись по тротуарам с коромыслами на плечах, на каждом конце такого коромысла висело по огромному прозрачному пакету, набитому пустыми банками и бутылками из мусорных баков. С 1982 года здесь действовал закон об утилизации бутылок, позволявший выручить по пять центов за каждую емкость, принесенную в заведение, название которого можно было перевести как «Центр искупления». Ирония в этих словах, казалось, превращала ад в освобождение. Каждый сам за себя — еще одна особенность этого города, где люди-муравьи ползали у подножия небоскребов-великанов. Здания казались Габриэлю урбанистическим, промышленным и финансовым переосмыслением роскошно украшенных монументальных базилик, которые возводились ради того, чтобы вынудить людей признать силу Бога и тем самым ощутить, насколько ничтожна их собственная жизнь. Здесь победу одержал свой бог — доллар, о чем свидетельствовали башни Рокфеллер-центра, затмившие своей высотой собор Святого Патрика, расположенный через дорогу. Габриэль скучал по классическим пропорциям фасада Института Франции, прогулкам вдоль Сены, террасам кафе, походам по аукционным залам. Торговля воспоминаниями в Нью-Йорке была начисто лишена прелести, характерной для парижских аукционов. Экономика памяти была глобализована, эргономика шлемов была одинаковой по обе стороны Атлантики, но Габриэль понимал, что вознаграждение, связанное с приобретением новых воспоминаний, было связано для него не с Францией, не с результатами поиска, а скорее с пройденным расстоянием на пути к ним. Проезжая по 80-й автомагистрали, вдоль которой возвышались гранитные пики Сьерра-Невады, за рулем «кадиллака» 1990-х годов с прицепленным к нему автофургоном, Антуан вспоминал автобус «грейхаунд», увозивший их с Роуз по этой дороге из Сан-Франциско полтора десятка лет назад. «Общество какофонии», где она выросла, стояло у истоков фестиваля «Бернинг мэн», о котором во Франции заговорили только в середине двухтысячных, хотя к тому моменту он существовал уже более полутора десятков лет. Мероприятие приобретало глобальный размах, вся планета жаждала попасть в Блэк-Рок-Сити посреди пустыни Невада. Входные билеты, цена которых выросла в десять раз, распродавались за день. Двадцать семь тысяч парковочных мест, минимум вдвое больше участников, гигантский, широко разрекламированный фестиваль, чрезвычайно далекий от спонтанных вечеров на пляже Сан-Франциско, где все начиналось. Почему жизнь такая экспоненциальная? Этот вопрос Антуан намеревался задать организаторам, с которыми заранее условился о встрече. Журнал «Вог» заказал ему фотосъемку мероприятия. Придерживаясь своего метода работы, подготовительных исследований Антуан провел мало. Он предпочитал сперва испытывать удивление от места или человека и лишь потом наполнять увиденное смыслом, символикой, фотографиями. Антуан ограничился тем, что прочитал тонкую брошюру, которую бернеры получали в комплекте с билетами. На пыльном, обсаженном кустарником Шоссе 34 он остановился возле заправки с мигающей вывеской, извещавшей, что в продаже имеется «специальная продукция для „Бернинг мэн“». Каждый участник был обязан купить пятигаллоновые разборные бочки и обеспечить себя как минимум шестью литрами воды на день. На девять дней, с тридцатого августа по седьмое сентября, Антуан запасся семьюдесятью литрами воды. Загрузить их в фургон ему помог заправщик в промасленном стетсоне и клетчатой рубашке, словно вышедший из фильма братьев Коэнов. |