Книга Благословение небожителей. Том 4, страница 58 – Мосян Тунсю

Фу Яо предпринял ещё несколько попыток вырваться из захвата, а затем сердито воскликнул:

– Послушай! Если ты не собираешься последовать за ним, то почему я не могу?

Принц опомнился и, поразмыслив немного, отпустил пленника. Дух войны такого не ожидал, он хмыкнул, разминая запястья:

– И почему ты согласился?

– Боюсь, сейчас на Небесах всё намного… Ох, теперь я думаю, что просить твоего генерала вернуться не лучшая идея. Правильнее будет предоставить ему свободу действий. – Принц потёр бровь и после небольшой паузы продолжил: – Какие у тебя планы? Мне кажется, дух ребёнка не просто так оклеветал невиновного. За этим кто-то стоит.

Фу Яо стряхнул с рукавов пыль.

– Да какая разница? Он направляется на гору Тунлу. Когда поймаем его, тогда и поговорим! – С этими словами он поспешил прочь.

Постоялый двор, ещё недавно набитый столь разномастной публикой, внезапно опустел. Принц вернулся к разрушенной хижине, оттащил в сторону деревянные балки с соломой и убедился, что монахи всего лишь без сознания и скоро должны прийти в себя. После этого Се Лянь с чистой совестью отправился в дорогу.

Побродив какое-то время по безлюдной горной местности, путники наконец нашли настоящий трактир и решили остановиться отдохнуть. Суматоха последних дней измотала Се Ляня – он тяжело опустился у окна и невидящим взглядом уставился в небо. Жое обвила руку принца, она так и льнула к нему и разве что не мурлыкала, пока хозяин поглаживал её пальцами. Хуа Чэн тоже подошёл к окну, и теперь лунный свет освещал их обоих.

– Ты здесь ни при чём.

Се Лянь сначала растерялся, но потом понял, о чём речь, и покачал головой:

– Я в этом не уверен… Если посчитать, Фэн Синь познакомился с госпожой Цзянь Лянь уже после падения Сяньлэ, но до своего вознесения. Как раз в те годы, когда меня впервые низвергли с Небес.

– Это не значит, что ты виновен в их судьбе.

– Саньлан, я ведь не рассказывал тебе ту историю?

– Нет.

– И никому прежде не рассказывал. Но, надеюсь, ты не будешь против, если я поделюсь с тобой обрывками своих воспоминаний.

Хуа Чэн примостился рядом на подоконнике:

– Конечно, я хочу послушать.

– Это были тяжёлые времена. Фэн Синь был последним, кто не отвернулся от меня. Богатства, которыми я владел, будучи наследным принцем и богом войны, пришлось заложить все до единого… – начал принц.

– Включая Хунцзин, да? – с улыбкой спросил князь демонов.

– Да, – усмехнулся Се Лянь. – Главное, чтобы Цзюнь У не узнал! Запомни: это должно остаться в секрете. Так вот, несколько десятков золотых поясов тоже ушли ростовщику…

– Но один Фэн Синь подарил Лань Чан?

– Он не стал бы брать мои вещи без разрешения. Это я велел ему продать и оставить выручку себе.

Когда Се Лянь сделал Фэн Синю такой подарок, тот долго отказывался принимать его, но в конце концов сдался: «Ладно, придержу пока у себя».

– Стыдно признаться: я поступил так не только из чувства вины, но ещё из-за страха.

У Се Ляня не осталось последователей, Фэн Синь единственный по-прежнему почитал его как Бога Войны Увенчанного Цветами и звал «ваше высочество». Се Лянь только тогда ясно осознал, что с детства Фэн Синь был его доверенным лицом и защитником, но принц всегда воспринимал это как должное – и вдруг испугался… испугался, что даже Фэн Синь сочтёт подобную жизнь невыносимой и оставит его. Тот золотой пояс был не просто наградой или подарком в благодарность за верную службу – скорее, попыткой завоевать расположение или вовсе подкупить.