Книга Обманутая жена дракона, страница 72 – Властелина Богатова

Пока я купалась в собственных ощущениях, Ройнхард медленно поднимается, пространство вокруг меня мгновенно сжимается, начинает давить. Муж приближается и я смотрю на него подняв голову как жертва змея что гипнотизирует дико опасным взглядом.

Пальцы мои рук дрогнули по спине хлынула волна жара, когда горячие сильные пальцы мужа сжимают мой подбородок. Ройнхард смотрит мне в глаза. Синие радужки сверкают серебристыми прожилками под тенью угольных ресниц.

— У тебя такой острый горячий язычок Шери, я скучаю по нему. Мне больше нравится когда ты ласкаешь меня им, — опускает взгляд на мои губы, меня обдает новой волной жара. Зрачки в синих радужках сужаются, не могу пошевелиться прикованная им. — Я хочу тебя, прямо сейчас.

Меня несет будто водопадом куда-то вниз, всё тело наливается горячим густым свинцом, падает напряжением вниз живота и растекается по бёдрам вместе с его хриплым грудным баритоном.

Ройнхард склоняется к моему виску и с шумом вбирает в себя мой запах, прикрывая веки.

— Ты изменилась, стала ещё соблазнительней, — горячая широкая ладонь ложится мне на поясницу, Ройхнард уверенно придавливает меня к своему телу и я будто погружаюсь в горячую ванну, пахнущую благовониями и терпкостью. В живот упирается его твёрдое напряжение, каменное горячее и живое, вызывая дикое смущение и одновременно волнение. Упругое дыхание дракона обжигает шею, обволакивая теплом пахнущим вечерней свежестью.

— Будто стала ещё сочнее. Хочу заняться с тобой любовью, прямо здесь, — большой палец вдавливается в скулу скользит по щеке оставляя будто ожог. Пятерня сильнее сжимает подбородок, горячие твёрдые и сухие губы мужа, едва касаются моих, напряжение настойчиво давящее мне в живот пульсирует.

— Нет, Ройн, прошу, — с отчаянием стону я, не даю себя целовать, закрывая глаза.

Тишина.

Сердце бьётся где-то в горле, в висках бешено стучит кровь, дыхание срывается. Всё плывёт перед глазами. Ройнхард застывает словно монумент. Чувствую как его распирает изнутри.

Каких усилий мне даётся протестовать, когда всю меня трясёт от горячего безумного возбуждения, желания с каким я ещё недавно сливалась с ним. А он делил нашу близость с другой.

В груди ломит от тупой боли схлестнувшихся внутри меня противоречий.

— Хорошо, — наконец холодно говорит он и отстраняется, а меня пошатывает, хочу чтобы он не отпускал и вопиюще возмущаюсь собственным желанием, сжимая кулаки. Я не могу этого делать, после всего что он сделал с моим сердцем. С нами.

Дышу, мне нужно о что-то опираться, но не позволяю себе такой слабости. Наблюдаю как Ройнхард движется, перебирает бумаги, делаясь снова холодным неприступным, волевым и гордым.

— Ты можешь возвращаться в комнату, — вдруг говорит он, но на меня не смотрит, будто я разом перестала его интересовать, так просто, как будто только что ничего и не было.

— Ужин окончен, — добавляет он.

Ночь выдалась мучительно бессонной. Я лежала, уставившись в потолок, купаясь в холодном лунном свете чужой, непривычной комнаты. Всё здесь было не моим — стены, тишина, даже воздух. Но страха не было. Странно. Может, потому что Ройнхард был рядом. Он умел каким-то необъяснимым образом создавать вокруг себя ощущение, будто никакая беда не сможет прорваться сквозь этот покой. Будто с ним — я в полной безопасности.