Книга Врата Полуночи, страница 48 – Анна Айдарова

— Оооой, Магда, беда у нас, — завыл протиснувшийся за ним волк. — Мирка-то пропала, помоги что ли!

Алек вздрогнул от неожиданности — не ждал, что оборотень и так может, не хуже старушки-кликуши причитать, да еще и с такими интонациями… специфическими…

— Магдааааа, — продолжал надрываться волк, подвывая, —

Мааааагдаааааааа! Покажиииись!

— А я возвращаюсь, думаю, совсем ума лишилась, дверь не подперла. А тут ты безобразишь! — рявкнуло у двери, и Алек обернулся.

Статная, рыжеволосая женщина — старухой назвать ее язык не поворачивался — в старенькой, еще советского пошива, штормовке, грязных джинсах и заляпанных коровьими лепешками калошах стояла на пороге с банкой молока, заботливо прикрытой марлечкой.

— Да еще и привёл с собой кого-то. Ай, бестыдник! Сколько просила — уймись, а? Дай покою! Нет, опять тащит. Вот съем его, костей не оставлю — будешь знать!

— Магдааааааа, — не обращая внимания на суровую отповедь, завыл Иваныч: — Магдааааааааа! Помоги. Потом ешь, колдуй, потом что хошь делай. Беда у нас!

— Здрасьте, — добавил Алек.

— И вам, — подозрительно оглядывая гостя, отозвалась хозяйка. Поставила молоко на лавку, сняла косынку и спросила: — Ну, что случилось-то? С Мирой что?

Алек беспомощно оглянулся на подвывающего, упивающегося горем оборотня, и кивнул.

— Иваныч вот говорит, оборотиться не может. И с Миреной, наверное, не все ладно. Мы как из леса пришли, она совсем другая утром стала. И еще.

— Ты, говоришь, журналист?

— Я — да, ведущий, у меня свой канал, посвящённый сверхъестественному. Но я вам не говорил, что журналист.

— А мне и говорить не надо, я и так все знаю. С Мирой-то что? Ты мне внятно расскажи, по-порядку, а то, судя по твоему рассказу, не журналист ты совсем.

— Если бы я сам понимал — рассказал бы понятнее, — обиделся Алек. — Держите тут за дурака.

— А ты и есть дурак, — равнодушно бросила Магда и посмотрела на него Мирениными глазами, зелёными, как спелый крыжовник в августе. — И не обижайся, ничего тут нет такого обидного. Он вот оборотень, я — яга, а ты дурак. Царевичем станешь, если испытание пройдёшь.

— Мне не надо царевичем. Мне надо Мирене помочь, если она в беду попала. А Иваныч говорит — попала. Говорит, только вы ее спасти можете.

— Садись и рассказывай.

— Утром…

— Ты с полуночи начни, сынок. И подробно все расскажи. Все-все.

Алек рассказывал, Иваныч, перебравшийся поближе, подвывал, подтверждая: так все и было, Магда, не сомневайся. А Магда уже и не сомневалась. Дело-то принимало совсем скверный оборот.

— Все правильно. Беда пришла. И что тебя угораздило оленя-то сбить? — недовольно пробурчала Магда.

— Я же не специально. Он вообще как из воздуха появился, понимаете? Неожиданно совсем. И прямо на дороге.

Алеку надоело уже оправдываться — чуть ли не на каждое его слово Магда ворчала, и выходило, что все совсем плохо. Но возразить толком не получалось. Чувствовал он себя сейчас примерно как нашкодивший первоклашка в кабинете у директора: отчитывают тебя, ругат чуть не за каждый вздох, и конца этому не предвидится. Нет, где-то в глубине он был полностью согласен: накосячил. И с оленем тоже. Но кто бы предупреждал его! И вообще — все пошло не по плану, а кто план-от составлял? Не он же! Он вообще не при делах — всего-то журналист в поисках темы, всего-то приехал контентом для канала разжиться. А ему сразу — олень, цветок сорвал.