Книга Дракон с багом. Записки попаданки, страница 81 – Анна Айдарова

— Да заткнись ты, — проворчала я, подходя ближе.

Флюгер-дверь, естественно, не послушался. Он продолжал свое унылое «клац-клац-клац», словно гигантский метроном, отсчитывающий секунды до следующего кризиса. Это было невыносимо. Это был звуковой символ моего бессилия.

В порыве отчаяния и раздражения я с силой пнула основание механизма мокрым ботинком, поскользнулась и едва удержалась на ногах. Но… внезапно раздался скрежещущий звук, флюгер дернулся, захлопнулся и наконец замолчал.

Наступила блаженная тишина, нарушаемая лишь шелестом дождя. Я стояла, тяжело дыша, и смотрела на обугленную беседку, чувствуя себя идиоткой. Вот оно, пиковое достижение Агаты Тууглас на сегодня: победа над сломанной дверью. Прямо героиня. Готовьте мне памятник из обгоревших прутьев.

И вдруг меня осенило. Эта беседка… она же была сломана. Безнадежно, казалось бы. Но кто-то все же пытался ее починить. Безуспешно, да. Но пытался.

Так же, как Энни сейчас пыталась “починить” Стива. А я… а я стояла тут, в дождь, и ревела от собственного бессилия, вместо того чтобы найти свой рычаг, свой способ помочь. Может, я и не токсиколог, и не инженер. Но я — его жена. И, черт возьми, у меня точно есть чем пнуть эту ситуацию.

Я выпрямила спину, смахнула с лица капли дождя, уже не казавшиеся такими ледяными, и решительно зашагала обратно к дому. Проветрилась. Хватит.

Я переоделась в сухое платье и решительно двинулась в столовую. Выпью чаю, согреюсь, наберусь решимости и отправлюсь к Энни. Не выгонит же она меня еще раз!

Но далеко идти не пришлось: в столовой Энн и обнаружилась. Девушка сидела во главе длиннющего стола и изучала чай в своей чашке. Перед ней стояли несколько тарелочек с засахаренными фруктами, вазочки с орешками и печеньем (мерзость непередаваемая). Энн рассматривала чай в своей чашке так, словно это была не заварка, а любопытный химический реактив. Истинный ученый!

Я сделала глубокий вдох (потому что в глубине души мне очень не по себе в обществе этой девушки) и подошла.

— Не возражаете, если присяду с вами и составлю компанию? — спросила я, указывая на стул рядом. Ну согласитесь, глупо как-то садиться подальше… да и невежливо.

Энни оторвалась от созерцания содеожимого фарфоровой чашечки, расписанной вручную дивными узорами из пара, шестеренок и элементов дирижаблей и ухмыльнулась:

— В этом доме вы, кажется, имеете право сидеть где угодно, — заметила она, сделав глоток. — Хотя бы формально.

Формально — это да. Формально я тут много чего имею! Но вот реально… хотя нет, что это я. Стив меня ни в чем не ограничивал. Как будто никакая не фиктивная жена… Я подавила спазм в горле.

— Миссис Энтон… Энни. Я хочу извиниться. За утро. Я… я не подумала. Простите, пожалуйста. Было неправильно бросаться на вашего мужа, как… как механический доводчик на свежую смазку. Я была не в себе от беспокойства. И вы можете быть совершенно спокойны: между нами ничего нет. Вообще. И никогда! Энтон чудесный, я ему очень благодарна за все, что он для меня сделал… и… за вас…

Энни поставила чашку с легким стуком.

— Да, это было довольно бесцеремонно, бросаться на моего мужа у меня на глазах, — сухо согласилась она. Но затем уголки ее губ дрогнули в подобии улыбки. — Хотя, Энтон рассказывал о вас и о вашем появлении. И о ваших манерах, — ухмыльнулась Энни. И добавила: — я не сержусь. Да и видя состояние вашего супруга, я могу понять вашу панику, Агата. Энтон, конечно, не объект для объятий всяких девушек, но в данных обстоятельствах… ладно, принимаю ваши извинения.