Книга Дракон с багом. Записки попаданки, страница 18 – Анна Айдарова

Зашел, значит, Стив в мастерскую и прям с порога трагически: “Все пропало, гипс снимают, клиент уезжает”...

Шучу. Но интонации были те же, когда он сообщил трагическим баритоном:

— Друг мой, всё кончено!

Я, признаться, даже подпрыгнула. Решила было, что началась война, на нас напал соседний город-государство или взорвался какой-нибудь очередной паровой котёл. Или книжечка превратила Стива в многоженца, и он пришел отказаться от меня, выбрав вторую (не переживу, ей-Богу!). Но нет. Всё оказалось гораздо хуже.

— Брачное соглашение, — произнёс Стив, словно читал траурный приговор, — брачное соглашение расторгнуть невозможно. Придется жениться.

Тут я уронила черпак. А Энтон — свой гаечный ключ. Мы синхронно посмотрели на гостя, как на человека, который добровольно съел сразу две кастрюли касторки.

— Что значит «невозможно»? — осторожно уточнил Энтон.

— То и значит! — трагически взмахнул рукой Стив. — Я должен жениться на мисс Агате.

И тут наступил тот редкий момент, когда мне самой захотелось позаимствовать у Энтона его гаечный ключ. Потому что одно дело — быть обручённой с драконом. А совсем другое дело — когда про это в голос, с горечью и несчастьем, со всей мировой скорбью, начинает разглагольствовать жених, причём с видом нотариуса при исполнении самой нелюбимой процедуры.

— Признайся честно, — сузил глаза Стив, — не ты ли подговорил Агату провернуть всё это? Чтобы легализовать её пребывание здесь?

Я возмущённо зашипела, как чайник на полной мощности:

— Это ещё что за намёки!

Энтон неуверенно поклялся всей своей мастерской и даже самым ценным в ней — наковальней — что ни в чём не виноват, и вообще, если кто и виноват, то исключительно вселенская бюрократия и чернильные чудища Министерства. Но трагический пафос всё равно не сходил с лица этого невоспитанного дракона-графа, так что Энтон — с тяжёлым вздохом — достал бутылку чего-то янтарного, явно не чая.

— Пей, — сказал он другу. — Тебе понадобится.

Я наблюдала, как два уважаемых джентльмена в моём присутствии превращаются в философов-пьяниц. Первый бокал — за «погибшую свободу». Второй — за «невесту, которой лучше бы не существовать на свете» (это я, между прочим! И я все слышу, о чем не преминула прошипеть, подавая этим друзьям-алкоголикам закуску и чистые стаканы). Третий — за «братство несчастных женатиков».

Наконец, мужчины угомонились, перестали требовать то стаканы, то еду, то убираться с глаз (щаз, конечно). Я сидела в кресле и не спускала с них недовольного взгляда, как надсмотрщица, и думала: «Если эти двое продолжат, мне придётся готовить опохмельный бульон ведрами».

— Ну, ладно, — наконец примирительно заявил Стив, после четвёртого бокала. — Пусть будет так. Женюсь я, Энтон. Но я требую! Я настаиваю! Познакомьте меня с невестой.

— Она перед тобой, — сухо сказал Энтон, который не успел захмелеть настолько же, насколько благородный дракон.

Стив уставился на меня, словно впервые видел. Моргнул раз, моргнул два, потом театрально схватился за сердце:

— Святые шестерёнки... Так это и есть ты?

Я решила не вступать в спор и не объяснять, что я — это всегда я, и никакие брачные соглашения мою натуру не поменяют. Вместо этого поднялась, отобрала у джентльменов бутылку и сообщила:

— Всё, баронеты-алкоголики, спать.