Книга Помощница Его Величества, страница 232 – Дарья Верескова

— Не могу, — ответила я. Глубина обиды и ненависти Барбары поражала. — Что сделал Леонард, когда узнал о ребёнке?

Я просто не могла поверить, что Леонард не разорвал бы помолвку, узнав об этом. Что он не женился бы на Барбаре, пусть и с огромным скандалом.

Но Барбара молчала, и это молчание было страшнее любых слов.

Осознание ударило по мне, словно холодная волна.

— Ты не сказала ему… — неверяще прошептала я. — Почему?!

— Мои родители сказали, что в таком случае исключат меня из рода! Я не знаю почему, думаешь, мне было легко? Виконт был бесплодным, роду ле Гуинн срочно нужен был наследник, и беременная я подходила как никто другой! — Барбара говорила всё быстрее, и с каждой фразой становилась всё более взволнованной, выносила наружу то, что копилось годами.

Возможно, я была первой за много лет, кому она выговорилась.

— Но ты потеряла ребёнка.

— Да, я плакала сутками и не могла ничего есть. Его семья ненавидела меня и продолжает ненавидеть. В поместье ле Гуиннов я жила так, будто каждую минуту ждала удара в спину. Знаешь, каково это? Я почти не выходила из виконтского крыла, целыми днями сидела в своих покоях. Он женился на мне только ради ребёнка и, наверное, мечтал, чтобы я умерла, чтобы потом найти другую беременную девицу.

Или он просто ждал, чтобы Барбара вновь забеременела — от кого угодно, хоть от конюха, лишь бы был наследник. Лучше, конечно, от какого-нибудь родственника мужского пола.

— Твои родители… — я понимала, что смерть виконта не избавила Барбару от страданий. Иначе она не была бы сейчас настолько злой, обиженной, не целовала бы письма родителям.

— Они ждали большего от моего брака с виконтом. Отдали многое, чтобы устроить эту свадьбу. А потом отреклись от меня сразу после того, как я потеряла ребёнка. Но они примут меня, я верну свою семью, когда стану королевой. Теперь ты понимаешь? — она смотрела прямо мне в глаза, и я видела в отражении весь ужас того, через что она прошла. — Понимаешь…

Я отпустила её плечо, но Барбара даже не подумала уйти.

— Чувствуешь ли ты вину за то, что сделала? За то, что уничтожила человека ни за что, предала лучшую подругу, обрекла меня на этот кошмар, на семь лет настоящих мучений?! — в её взгляде горело торжество и облегчение.

Я ответила почти сразу.

— Нет. Не чувствую, — мой голос прозвучал жёстко.

Эта жёсткость резко контрастировала с теми мягкими интонациями, с которыми я говорила прежде, и Барбара растерялась, неверяще глядя на меня.

— Что?

— Я не чувствую вины. Я ничего тебе не сделала. Возможно, не замечала твоих влюблённых взглядов на Леонарда, но я спрашивала тебя — много раз — ухаживает ли он за тобой. И ты врала мне снова и снова. Но ты же не чувствуешь вины за это?

— Да как ты можешь… Я не могла сказать тебе, он сам просил! Просил говорить, что между нами ничего нет!

— Потому что он никогда ничего тебе не обещал, верно? Ты спала с ним, хотя он тебе ничего не обещал? — я не поверила Леонарду тогда, но, глядя сейчас на Барбару, поняла, что её представления о происходящем не совпадали с реальностью.

Она искажала мир в своей голове так, чтобы в нём было легче жить.

— Считаешь, что я сама виновата в своих бедах? — она зло рассмеялась. — Я рассказала ему всё сейчас, и ему было стыдно. Но он сказал, что прошло много времени, ничего уже не изменить, и что он любит тебя. Так скажи, я сама виновата? Потому что влюбилась, а никто не поддержал?!