Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 43 – Анжелика Роуз

В лунном свете во всей своей красе и величии перед нами предстал огромный чёрный дракон с серебристой чешуёй. Его глаза, словно два огромных опала, светились в темноте. Он расправил свои могучие крылья, и на мгновение мне показалось, что весь мир замер, затаив дыхание.

Я не могла произнести ни слова. Мой разум отказывался верить в то, что видели глаза. Дракон! Настоящий, живой дракон!

Внезапно дракон повернул свою огромную голову в нашу сторону. Его ноздри раздулись, словно он почуял наше присутствие. Мы замерли, боясь даже дышать.

Но дальше хуже. В когтистых лапах дракона была девушка. Он опустил её на землю, и она встала перед ним, дрожащая, даже не пытающаяся убежать.

В темноте невозможно было её разглядеть, ведь у ней нет серебристой чешуи.

Она стояла напротив, боясь пошевелиться.

Что он хочет с ней сделать? Съесть?

И тут случилось невероятное. Воздух вокруг дракона замерцал, и через мгновение на его месте стоял мужчина.

Его могучие плечи украшал серебристый плащ.

Он повернул голову. Да это же…

Ночной лес затаил дыхание. Серебристый лунный свет просачивался сквозь кроны древних деревьев, рисуя причудливые узоры на мшистой земле.

Мы скрываемые в густых зарослях, наблюдали за маленькой поляной, где одинокий каменный алтарь, испещрённый таинственными символами, словно вырастает из земли. Влажный воздух пропитался запахом трав и сырой земли.

Сомнений больше нет.

Мужчина, стоящий у алтаря — ректор.

Равенкрафт.

В лунном свете его фигура кажется нечеловечески высокой, а глаза, обычно холодные и расчётливые, сейчас полыхают внутренним огнём.

— Ты же сама об этом попросила, — его голос, тихий, но отчётливый, заставляет ночных насекомых замолчать, а лесной воздух — сгуститься вокруг нас.

Равенкрафт начинает снимать верхние одежды, оставаясь в тонкой ритуальной тунике, белеющей в лунном свете. Его движения медленны, словно он погружается в транс.

Прохладный ночной ветерок треплет волосы девушки, а кожа мерцает, будто покрытая росой. Ректор начинает нараспев произносить слова на языке, которого я никогда раньше не слышала — древнем, полном шипящих и гортанных звуков, от которых холодеет кровь. Его голос сливается с шелестом листвы, словно сам лес вторит ему.

Девушка ложится на древний каменный алтарь, холодный и шероховатый под её спиной. Её дыхание учащается, превращаясь в маленькие облачка пара в прохладном ночном воздухе.

В центре её груди появляется слабое свечение, пульсирующее в такт словам заклинания и, кажется, в такт биению самого сердца леса. Сначала робко, затем всё увереннее она начинает повторять за Равенкрафтом таинственные слова.

Фамильярный шар ректора меняет свой обычно голубой цвет и вспыхивает кроваво-красным.

Незнакомка полностью оголяется, и Равенкарфт покрывает собой её хрупкое тело.

Воздух вокруг них начинает искриться. Тонкие нити света, подобные лунным лучам, живые и подвижные, сплетаются над алтарём, образуя медленно вращающийся энергетический вихрь.

Они продолжают вторить своё жуткое заклинание, слова которого прорываются сквозь их жадные и липкие стоны.

Листья на ближайших деревьях колышутся. Капли росы поднимаются с травы и зависают в воздухе, превращаясь в мерцающую завесу. Капли пота блестят на лбу Равенкрафт в этом сюрреалистическом освещении, её глаза закрыты, руки сжимают шершавые края древнего алтаря.