Книга Путь кочевника, страница 33 – Владимир Кривоногов

— Отсюда только один путь — по дуге вдоль края лабиринта.

Мыслелов колебался. Он хотел знать больше, хотел спросить о девчонке или вырвать знание о ней силой, но не стал. Он возьмет свое иначе, когда выйдет отсюда. Он заглянет в мысли тех, кто видел странника. У него еще есть время, чтобы нагнать беглецов.

— Зачем он тебе?

Миндир не ответил. Он покинул жилище Юны молча. Последний долгий взгляд, и он ушел.

Когда дверь за ним закрылась, Юна шумно выдохнула. Через минуту ее безволосая голова покрылась капельками пота, а сердце принялось метаться в груди. Дело сделано, обратного пути нет. Теперь вся надежда на странника. Если он все сделает правильно, Миндир никогда больше не появится в Семи Дорогах или Бутылочном Горлышке. Если Кан окажется достаточно силен, она изменит жизнь двух поселений, изменит людей и их устои. Если же нет, Миндир убьет его, вернет Тию и придет за ней.

На мгновение внутри нее все смерзлось. Она знала, что не должна была, но полюбила Кана как старшего брата, о котором всегда мечтала, а может, как отца, которого ей так не хватало. Ее ясный рассудок не желал в это верить, отрицал возможность таких сильных чувств. Однако он же вычленял из общего потока холодные факты — это случилось и оставит шрам, с которым придется жить.

Подумав о том, что предстоит сделать, Юна ощутила, как ее детские косточки трещат под тяжестью груза. Безотчетная паника ворвалась в ее разум.

Я не смогу!

И тут перед ней возникло лицо Миндира за стеной, ставшей миражом. Она тяжело вздохнула, вытерла скатившуюся по гладкой щеке слезу и обратилась мыслями к страннику.

На привалах Кан выглядел сосредоточенным и хмурым, уходил в себя, оставалась только настороженная оболочка. Пока они с Тией шли, он все больше молчал и не давал говорить девушке. Иногда он незаметно для Тии втягивал воздух носом, то глубоко и надолго задерживая, то часто и небольшими понюшками, то резко и тут же выдыхая. Кан чуял — они уже близко. Несколько человек, может пять или больше. Все с оружием. До него долетал свежий запах начищенного металла, обволакивающий — промасленной кожи ножен, сухой — оперенья стрел и колчана из древесной коры. Это были воины, охотники не ходят большими группами. И они были встревожены, может даже боялись. Кан чувствовал запах страха, он выходил вместе с потом, поселялся на коже, ложился тонкой пленкой. Значит, они знают, кого преследуют.

Тиа не хотела думать о причинах перемены в поведении спутника. Она все понимала, но отказывалась об этом думать. Ее и саму пронзал страх, ведь она точно знала, кто и зачем идет следом. Если бы она спустила свои мысли с поводка, они бы превратились в диких псов и разорвали ее разум в клочья.

Тиа не задавала Кану вопросов. Она просто шла рядом и готовилась к худшему. Однако ладонь ее все чаще касалась рукояти ножа, висящего теперь всегда на поясе. Это успокаивало ее, дарило уверенность. Временами Тиа и сама не замечала, как поглаживает тыльной стороной пальцев рукоять. В такие моменты она, подобно Кану, погружалась в себя, стремясь найти покой, но видела только нарастающую бурю, совладать с которой она вряд ли сумеет.

Солнце растворилось в пушистой пенке облаков, затянувших все обозримое небо. Белёсая полоска Тропы стала едва различимой. Если долго в нее вглядываться, казалось, что на ее поверхности время от времени появляются крохотные вспышки. Однако Кан, в отличие от Тии, на нее не смотрел. Он верил, что это может принести несчастье.