Книга Неудачное попадание, страница 245 – Арина Фенно

Затем он повернулся ко мне. Его лицо было искажено не только гневом, но и болью.

— Кто ты? — спросил он с отчаянием в голосе.

Я снова попытался что-то сказать, но вместо слов вырвался только хриплый звук. Горло горело, и никакие усилия не помогли.

Он сжал челюсти, затем махнул рукой.

— Заберите его! — скомандовал он стоящим неподалёку людям. — Живым. Я хочу узнать всё, что он знает.

Солдаты подбежали и скрутили мне руки, вонзив колени мне в спину, заставив упасть лицом в пыль. Я не сопротивлялся. На это не осталось сил. Я только успел мельком увидеть, как он осторожно нёс Анриэль к своим людям, её тело было хрупким в его руках.

Меня подняли и потащили прочь, связав руки за спиной. В голове не было ни одной чёткой мысли — только слабая радость от того, что она жива. Пусть я не смог объясниться и защитить её до конца, но теперь она в безопасности. Это было единственным утешением. Ведь этот ублюдок явно не собирается её убивать. Максимум… трахнуть. Вот СУКА!

По дороге меня накрыло и вырубило. Не знаю, что добило сильнее — кровопотеря, жгучая боль или просто усталость, выжавшая из меня последние силы. Тело стало неподъёмным, будто кто-то залил в вены расплавленное железо, а в боку пылало так, словно туда всадили раскалённый клинок и провернули пару раз для верности. Последний раз я чувствовал себя таким развалиной лет двадцать назад, когда смерть дышала мне в затылок в одном из тех проклятых мест, о которых я старался забыть. Тогда я выкарабкался. И вот опять.

Очнулся я в холодной каменной коробке. Сырой воздух, пропитанный пылью и ржавчиной, царапал лёгкие. Руки и ноги сковали цепи — тяжёлые, грубые, такие, что даже дёрнуться толком не получалось. Ну хоть не подвесили за потолок, и на том спасибо. Хотя, будь я подвешен, вряд ли бы уже очнулся.

Я втянул воздух — и тут же зашёлся кашлем. Горло полоснула тупая, пульсирующая боль, будто кто-то засунул туда горящую головню. Чёрт возьми. Попытался сглотнуть — и пожалел: даже это простое движение отозвалось новой вспышкой мучений. Кажется, говорить я больше не смогу. Моя бывшая, та стерва, наверняка бы ухмыльнулась: её давняя мечта сбылась.

Почему-то именно сейчас вспомнилась эта мразь. Её ледяной взгляд, брезгливая гримаса, с которой она смотрела на меня в последний раз. «Лучше бы ты сдох», — бросила она напоследок. Мне было двадцать, и тогда я и правда думал, что сдохну. Но судьба, эта ехидная тварь, обожала держать меня на поводке, то отпуская, то затягивая петлю потуже.

Губы пересохли, язык прилип к нёбу, как мокрая тряпка. Я повёл плечами, проверяя себя на прочность. Тело ныло, словно после хорошей трёпки, но жить пока можно. Если, конечно, меня не оставят гнить в этой дыре без воды и жратвы. Тогда долго не протяну.

Дверь камеры взвизгнула, словно ржавая пила, и в проёме вырос громила с кислой рожей. Охранник. Или, скорее, тюремная нянька. Его ленивый взгляд скользнул по мне — типичный взгляд человека, которому плевать, кого стеречь, лишь бы платили.

— Жив? — буркнул он, ставя на пол глиняный кувшин и миску.

Я промолчал. Не потому, что не хотел, а потому что не мог. Просто уставился на него, пока он разглядывал меня с таким видом, будто прикидывал, сколько я ещё протяну.

— Хреново выглядишь, — добавил он, как будто я сам этого не знал.