Книга Нелюбимая жена-попаданка для герцога, страница 9 – Ульяна Соболева

Я сжимаю губы.

Может, кому-то было бы лестно выйти замуж за самого герцога Райнара, но только не мне. Я не слепая. Я знаю, что меня продают, а он покупает. И от этого приторного осознания тошнит даже сильнее, чем от местного вина.

Но я, между прочим, графиня.

Не баран на рынке.

Он появился точно по расписанию, с эффектностью, которой мог бы позавидовать главный злодей в финальной сцене.

Высокий. Очень высокий. Широкоплечий, с мощной, но поджарой фигурой, и движениями человека, который привык управлять, а не подчиняться.

Волосы тёмные, чуть растрёпанные, будто он только что спешился после скачки, но небрежность эта выглядит чертовски естественно. Как и вся его ледяная отточенная красота.

Сильные черты лица, выразительный подбородок, скулы, которые могли бы резать стекло, губы — тонкие, сжаты в линию, словно мир его раздражает в целом, а я в частности.

Ну и глаза.

Холодные, стальные, глубже, чем казначейский долг королевства.

Анна Викторовна внутри меня свистнула с восхищением.

ОЙ-ой-ой, мальчик, ну ты и красавчик.

Я, конечно, не Алла Борисовна, но, похоже, тебе придётся поберечься.

Райнар подходит медленно, с безупречной выверенностью движений, будто даже его шаги проходят военную подготовку Он останавливается передо мной, выпрямляется в полный рост — а он, на минуточку, выше меня примерно на целый запас терпения, который я сейчас трачу.

Взгляд — холодный, оценивающий, как будто он не на невесту смотрит, а на лошадь перед покупкой. Из его глаз автоматически вычтены все эмоции, кроме снисходительного разочарования, и это, честно говоря, уже наглость.

— Леди Вайнерис.

Голос у него низкий, хрипловатый, как у человека, который редко говорит впустую. В другой ситуации я бы, возможно, даже оценила.

Но не в этой.

Я смотрю на него с таким же дружелюбием, с каким стоматологи смотрят на пациента, который боится бормашины, но жрёт карамельки килограммами

— Лорд Райнар, — отвечаю с тонким намёком на сарказм, который мог бы пройти незамеченным, если бы не был таким жирным.

Он чуть наклоняет голову, смотрит пристально, слишком пристально, слишком, бесчувственно.

О, у нас тут мужчина, эмоциональный, как гранитная плита.

— Надеюсь, вы понимаете, что этот брак... исключительно политический.

Вот так, без предисловий, без вежливости, просто в лоб.

Я широко, доброжелательно, по-настоящему очаровательно улыбаюсь.

— А я надеялась, что из-за безумной любви.

Райнар замирает на секунду, словно его только что ударили по щеке шелковым платком с перчаткой внутри.

Но тут же берёт себя в руки, будто знает, что за эмоции в этом мире полагается штраф.

Вот и славно.

Будем выбивать из него штрафы.

Этот мужчина — ледяная скала. Высокая, неприступная, и, судя по выражению лица, ещё и с табличкой "не приближаться без особого разрешения Его Величества". Но мне уже хочется в него чем-нибудь запустить. Желательно — чем-то тяжёлым, что хорошо летает и громко бьётся.

— Наши отношения не предполагают близости, — спокойно сообщает он, с таким видом, будто я уже разделась, растянулась на шелковых простынях и томно позвала его к себе.

Я, естественно, закатываю глаза так, что где-то в другой реальности встаёт ветер и начинает листать страницы семейного кодекса.

— Боже вас упаси, герцог — я даже ладонь к груди прижимаю, изображая аристократическое возмущение. — Я же не варвар. Но, а как же консумация брака?